Международное право и российское законодательство кратко. Россия и международное право; его значение для внешней и внутренней политики Российской Федерации. Совместное применение норм международного и внутригосударственного права, как правило, речь идёт о

Система права - это внутр. структура права, состоящая из взаимосвяз. норм, институтов и отраслей права.
Система современ. российского права складывается из следующих отраслей:
· конституционного (государственного);· административного;· финансового;
· гражданского;· семейного;· трудового;· права социального обеспечения;
· экологического;· уголовного;· уголовно-процессуального;
· гражданско-процессуального;· уголовно-исполнительного

Иные отрасли российского права (земельное, жилищное)
Конституцией РФ установ., что общепр. принципы и нормы междун. права и междун. договоры РФ явл. состав. частью российс. правовой системы.

Таким образом, МП становится частью правовой системы, которая представляет собой более широкое понятие, чем система права. Но это не часть системы права и не часть системы законод-ва России, так как МП не явл. отраслью национ. права или отраслью национ. законодательства.
Данное конституционное положение существенно расширяет и усложняет структуру правовой системы РФ, создавая дуализм ее активных центров. Таким центром для внутригосуд. правовой системы служит Конституция РФ, а другим центром – междунар. договоры и соглашения.
Конституция также закрепляет, если междунар. договором установлены иные правила, чем предусм. законом, то применяются нормы междун. договора.

Приоритет междунар. норм объясняется следующими обстоятельствами :
1) мп – общечеловеческая ценность, оно аккумулирует достижения человеческой цивилизации, совокупный опыт многих стран;
2) по содержанию мп явл. общедемократическим, т.к. основным способом создания междун. норм и принципов выступает согласование воль государств с различным общественным строем и правовыми системами;
3) мп служит фактором сближения различных правовых систем и, следовательно, расширения рамок правового пространства для общения различных народов;
4) личность признается субъектом мп, из чего вытекает возможность для индивида обращаться в междун. судебные органы за защитой своих общечеловеч. прав и свобод, если исчерпаны внутригос. средства защиты.

Внутригос. и междунар. право представляют собой взаимосвязанные, но относительно самостоят. системы права. Если внутригос. право регулирует отношения внутри страны, то междунар. регулирует отношения между государствами и др. субъектами вне зависимости от их гос.принадлежности. МП представлено двумя его относительно самостоят. подразделениями : межд. публичным и межд. частным правом. МПП регулирует отношения между государствами. МЧП регулирует частные отношения, выходящие за пределы одного государства. Согласование внутригос. и межд. права происходит на основе общеприз. принципов и норм межд. права, которые формируются в результате компромиссного согласования воль различных субъектов междун. содружества. Причем общеприз. принципы отлич. императивным характером и повышенной юр. силой.

В их числе можно выделить принцип верховенства, принцип соразмерности (общих и частных интересов, наказания и т.д.), принцип недискриминации, принцип правовой определѐнности, самоопределение наций и народов, суверенитет и суверенное равенство всех государств, принцип неприменения силы или угрозы силой в международных отношениях и т.д. Эти принципы дополняются принципами отдельных отраслей мп.

Во взаимодействии внутригос. и междун. права устанавливается примат международного права . Однако примат вовсе не означает его юр. верховенства, подчинения внутригосударственного международному. Конституция РФ, выражая суверенитет российского народа, не подчиняется автоматически нормам международного права. Она обладает верховенством на территории РФ. Для практического использования принципы и нормы МП должны трансформироваться во внутригос. систему права. Различают три основных формы такой трансформации: прямую, опосредованную и смешанную. При прямой, нормы заключенного и ратифицированного договора непосредственно обретают силу внутригос. закона. При опосредованной для этого необходимо принятие особого закона, трансформирующего междун. норму во внутригос. Смешанная форма объединяет элементы двух предыдущих форм трансформации

Проблема соотношения национального и международного (российского и европейского) права приобрела в настоящее время небывалую прежде остроту, вызванную отчасти сложной политической обстановкой в мире. Хотя списывать все на политику было бы не совсем верно, поскольку «судебно-правовой» конфликт между российским и европейским правосудием стал набирать силу и разрастаться еще в октябре 2010 г.

Даже в период принятия Конституции РФ в 1993 г. тема равновесия норм внутригосударственного и международного права не выглядела столь обостренной, как сейчас. Вероятно от того, что в то время отсутствовала соответствующая правоприменительная практика, не было опыта взаимоотношений российских и европейских судебных инстанций, ратификации Россией Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и последовавшего за ней распространения юрисдикции Европейского суда по правам человека на территорию нашей страны. Но и тогда звучали отрезвляющие предупреждения о возможном негативном влиянии международного права, которое «объективно направлено против государственного суверенитета», служит средством «расшатывания и даже разрушения государственной правовой системы страны» . То, что объектом такой «агрессии» может стать Россия и ее правовая система впрямую не говорилось, но, конечно, подразумевалось людьми осторожными и осмотрительными.

Впрочем, предупреждения такого рода тогда были редкими, они тонули в общем хоре славословия по адресу «ворвавшихся» в конституционно-правовую систему России норм международного права. Случившееся называли «шагом огромной исторической важности», убеждали, что включение международного права меняет само понятие правовой системы, ее структуру и качественно сказывается на ее нормативном содержании . Естественно, что речь шла об исключительно позитивных переменах, изменениях, как сейчас принято говорить, со знаком плюс. В состоянии радостного возбуждения раздавались совсем уж фантастические предложения, призывающие перейти от «стереотипов трансформации международных договоров во внутреннее право к прямому применению договоров нашими судами, физическими и юридическими лицами, государственными учреждениями» .

Без сомнения это было доминирующее настроение большинства наших политиков, правоведов, да и общества в целом, благосклонно настроенных к правовому воздействию извне, как казалось, заведомо благотворному и полезному. Еще бы! Ведь граждане России получали дополнительные (европейские) гарантии юридической защиты, в том числе по обращению в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека в случае, как гласит Конституция РФ, «исчерпания всех имеющихся внутригосударственных средств правовой защиты» (ч. 3 ст. 46). Это настроение и саму атмосферу перехода к западным правовым стандартам хорошо передают слова председателя Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькина: «Россия проявила предельное доверие к Европе, готовность учиться у нее демократическим ценностям и принимать помощь в создании современных демократических институтов» .

За минувшие со времени принятия Конституции РФ двадцать с лишним лет Россия ратифицировала Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод (1998 г.), Европейскую хартию местного самоуправления (1998 г.) и Европейскую социальную хартию (2009 г.), фактически отменила смертную казнь, отказалась от бессрочного и недифференцированного лишения бывших осужденных пассивного избирательного права. В российском активе учет правовых позиций Европейского Суда об участии в совершении всего комплекса процессуальных действий лиц, к которым применялись принудительные меры медицинского характера; по реформированию надзорного производства и т.д. «Россию никак нельзя заподозрить, - отмечает в этой связи В.Д. Зорькин, - в нежелании разумным способом сопрягать наднациональное и национальное в том, что касается юридической практики» .

Совсем неплохо смотрится Россия по количеству обращений на душу населения в Европейский Суд (двадцать первое место), зато по общему количеству жалоб в ЕСПЧ мы, увы, на сомнительном первом месте. Так, в первой половине 2011 г. на разных стадиях рассмотрения в Европейском Суде находилось 42 300 жалоб против России (27,7% от общего количества жалоб, поданных против 47 государств-членов Совета

Хочется верить, что это обстоятельство укрепило престиж нашего государства на международной арене и в глазах собственных граждан. В любом случае высокий показатель обращения россиян в ЕСПЧ свидетельствует о серьезных сбоях в работе всей государственной машины и всех отраслей власти без исключения, о чем свидетельствует все тот же профессор В.Д. Зорькин: «Постоянная высокая доля российских жалоб в общем количестве обращений в Европейский Суд позволяют сделать вывод о существовании серьезных изъянов в российской судебной системе, в деятельности правоохранительных органов, власти в целом» .

Причины этой даже не тенденции, а скорее уже сложившегося явления усматриваются в несовершенстве нашего законодательства, изъянах судебной системы и дефектах механизмов исполнения судебных решений, что признавалось многими официальными должностными лицами. Впрочем, до поры (хотя это задевало и раздражало) российские власти готовы были мириться с доминантой международного права над внутригосударственной правовой системой, действием добровольно ратифицированной Европейской конвенции о защите прав человека, юрисдикцией Страсбургского Суда на территории России как государства- члена Совета Европы, что проистекает из требований Конституции РФ.

Пожалуй, первый тревожный звонок в отношениях европейской и российской правовых систем прозвенел в октябре 2010 г., когда Страсбургский Суд сделал вывод о нарушениях положений Европейской конвенции в деле «Константин Маркин против России» и не кем-нибудь, а Конституционным Судом РФ. Пока «негативные» судебные решения европейцев касались других судебных инстанций, российские власти были снисходительны к ним. Такое поведение в первую очередь демонстрировал Конституционный Суд, председатель которого прежде заверял о готовности «всегда быть и оставаться сторонником глубокого и конструктивного диалога со Страсбургским Судом», «сопрягать наше правовое пространство с европейским». Причину проигрышей России в ЕСПЧ В.Д. Зорькин видел не в «злонамеренной экспансии наднациональных правовых институтов», более того не стеснялся подчеркивать слабую практику применения Европейской конвенции и учета прецедентов ЕСПЧ в деятельности отечественных судов общей юрисдикции 10 .

Однако в деле «Маркин против России» Европейский Суд впервые подверг критике позицию Конституционного Суда РФ, причем сделал это, как подчеркивает В.Д. Зорькин, «в жесткой правовой форме». Решение это состоялось 7 октября, а уже 29 октября 2010 г. В.Д. Зорькин откликнулся в «Российской газете» большой (кто-то именует ее программной) 11 статьей, названной им «Предел уступчивости». Таким пределом, по мнению В.Д. Зорькина, является «защита нашего суверенитета, наших национальных институтов и национальных интересов». Общий вывод сводится к тому, что Европейский Суд не учитывает в должной мере историческую, культурную, социальную ситуацию в России, а потому политические последствия таких действий могут оказаться негативными и даже опасными для отношений Европы и Российской Федерации.

Примерно в таком же ключе высказался в декабре 2010 г. Президент Д.А. Медведев: «Мы никогда не передавали такую часть своего суверенитета, которая позволяла бы любому международному суду выносить решения, изменяющее наше национальное законодательство. На такие вещи мы будем реагировать» 12 .

В июне 2011 г. исполняющий обязанности председателя Совета Федерации А.П. Торшин внес в Государственную Думу проект закона, смысл которого заключался в том, что российские законы, которые ЕСПЧ признал нарушающими Конвенцию о защите прав человека, должны будут проходить дополнительную проверку Конституционным Судом РФ на предмет соответствия Конституции РФ. Если Конституционный Суд признает такой закон соответствующим Конституции, его можно будет применять и в последующем. Что касается вынесенных на его основе судебных решений, то они пересмотру не подлежат, несмотря на нарушения, усмотренные Европейским Судом 13 .

В рассмотренном повторно деле Маркина Конституционный Суд РФ примирительно заявил, что, учитывая состоявшиеся решения ЕСПЧ, может возбуждать конституционное производство вторично по одному и тому же делу, что само по себе стало некоторой уступкой. Значительный фрагмент постановления Суда от 6 декабря 2013 г. посвящен разъяснением 1(1 Зорькин В.Д. Конституционно-правовое развитие России. С. 396-397, 404, 414.

11 Россия дала себе право не слушаться советов Европы // Ведомости. 2015. 25 декабря.
12 Медведев Д. Конституционный Суд необходим // Вести. 2010. 11 декабря.
13 Пушкарская А. Страсбург предстанет перед высшим судом // Коммерсант. 2011.20 июня.

статуса ЕСПЧ и значению Конвенции о защите прав человека, которая «вошла в правовую систему России в качестве ее составной части». Окончательное решение ЕСПЧ, сказано в постановлении Конституционного Суда, принятое по результатам рассмотрения жалобы лица, утверждающего, что является «жертвой нарушения его прав со стороны Российской Федерации», безусловно, подлежит исполнению. Конституционный Суд подтвердил право лица, в отношении которого ЕСПЧ было установлено нарушение положений Конвенции, обращаться в компетентный российский суд с заявлением о пересмотре судебного акта, послужившего поводом для направления жалобы в Страсбургский Суд. Более того, пострадавший должен быть уверен, что его заявление будет рассмотрено судом 14 .

Дружески-примирительный тон постановления по отношению к ЕСПЧ не сказался, тем не менее, на окончательной правовой позиции, согласно которой статус Конституционного Суда не предполагает обжалования принимаемых им решений, поскольку иное не соответствовало бы его природе как органа конституционного контроля 15 .

В ряде дел рассмотренных Конституционным Судом РФ примерно в это же время он обильно сдабривал собственные выводы ссылками на мнение Европейского Суда по правам человека, в частности, в споре об ограничении пассивного избирательного права бывших осужденных. В постановлении от 10 октября 2013 г. Конституционный Суд указал, что «автоматическое и недифференцированное лишение избирательных прав группы лиц независимо от срока наказания, характера или тяжести совершенного преступления несовместимо с международно-правовыми документами, постановлениями ЕСПЧ, вынесенными по конкретным делам». Данное решение открыло дорогу к выборным должностям лицам, в прошлом осужденным за тяжкие и особо тяжкие преступления 16 .

Конституционный Суд, рассмотрев это дело, объединил жалобы шестерых бывших осужденных в одно производство. В перечне преступлений, которые они в свое время совершили: кража, грабеж, ы Постановление Конституционного Суда РФ от 6 декабря 2013 г. № 27-П «По делу о проверке конституционности статьи 11 и пунктов 3 и 4 части четвертой статьи 392 ГПК РФ в связи с запросом Ленинградского окружного военного суда // Российская газета. 2013. 18 декабря.

15 Этот итоговый вывод стал поводом для разного рода язвительных замечаний, дескать, Конституционный Суд постановил, что его решения важнее постановлений Европейского Суда по правам человека // Российский - значит главный / газета.ш. 2013. 7 декабря.
16 Постановление Конституционного Суда РФ от 10 октября 2013 г. № 20-П «По делу о проверке конституционности подпункта «а» пункта 3.2. статьи 4 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», части первой статьи 10 и части шестой статьи 86 Уголовного кодекса РФ в связи с жалобами граждан Г.Б. Егорова, А.Л. Казакова, И.Ю, Кравцова, А.В. Куприянова, А.Л. Латыпова и В.Ю. Сипькова // СЗ РФ. 2013. №43. Ст. 5622.

вымогательство и даже покушение на убийство. При всем этом им очень хотелось стать депутатами или главами муниципальных образований! Без этого порыва, без этого демонстративного стремления к публичности они, по всей видимости, обойтись не могли или же считали свою жизнь недостаточно яркой. И сторону таких людей принял высший орган конституционного контроля России! По его мнению, ограничения пассивного избирательного права не позволяют проследить между совершенным преступлением и дальнейшим запретом на занятие любой выборной публичной должности иную связь кроме предположения о том, что лицо, когда-либо осужденное к лишению свободы, недостойно осуществлять публичные властные и управленческие функции. А разве это не так!? И разве этого мало!?

Но Конституционный Суд идет еще дальше: «нелимитированное во времени ограничение избирательного права не может быть оправдано одним фактом судимости», «такое ограничение не может быть необратимым, оно всего лишь временная мера», диктуется «гуманизацией уголовных наказаний и предоставлением осужденным за преступления возможности исправления». Примеры других категорий граждан, для которых установлен пожизненный запрет на занятие должностей в разных сферах государственной деятельности в связи с имеющейся судимостью (государственные гражданские и муниципальные служащие, судьи, прокурорские работники, сотрудники полиции и следственного комитета, лица, осуществляющие трудовую деятельность в сфере образования, воспитания несовершеннолетних), Конституционный Суд не смущают. «Бессрочное же лишение гражданина права быть избранным представляет такое ограничение данного права, - переходит на пафос Суд, - которое затрагивает само его существо, делает невозможным осуществление права как такового, ни в какой форме на протяжении всей жизни гражданина и после отбытия наказания».

Впрочем, комментировать данное решение можно до бесконечности, оно представляется небесспорным и написанным больше в угоду Европейскому Суду по правам человека.

Указаниями на международно-правовые документы буквально пропитано постановление Конституционного Суда РФ от 22 апреля 2013 г., также касающееся избирательных права граждан . Помимо ссылок на

Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод, Международный пакт о гражданских и политических правах Конституционный Суд в обоснование собственной правовой позиции использует ряд иных документов. В частности, резолюцию Парламентской ассамблеи Совета Европы «Обеспечение большей демократии на выборах» (2012 г.), Свод рекомендуемых норм при проведении выборов,

подготовленный Венецианской комиссией Совета Европы (2002 г.), нацеленных на доступность процедуры обжалования результатов выборов для избирателей. По сути, Конституционный Суд опирается не только на нормативные, да к тому же ратифицированные Россией правовые акты, но и на документы, имеющие в большей степени политический характер, каковыми являются резолюции ПАСЕ и решения Венецианской комиссии по конституционному праву. Но почему политические решения органов Совета Европы, к тому же рекомендательного значения, служат в качестве доводов для принятия Конституционным Судом сугубо правовых решений?

Интересен еще один аргумент Конституционного Суда в данном споре. Он обосновал выраженную правовую позицию ссылками на опыт ряда зарубежных государств (Венгрия, Германия, Таджикистан, Украина, Финляндия, Чехия), в законодательстве которых существует право на обжалование в суд итогов голосования и результатов выборов. Комбинация государств, откровенно говоря, странная, учитывая различный опыт демократии в них, да и представлений о ней тоже. Таким образом, в данном деле Конституционный Суд уделил избыточное внимание международным (европейским) правовым и политическим нормам, фактически положив их в основу вынесенного решения.

Самым серьезным образом отношения с европейским правосудием осложнились после вынесения Страсбургским Судом постановления по делу «Анчугов и Гладков против России» в июле 2013 г. С этого момента спор приобрел в России характер нешуточного обсуждения целесообразности включения норм международного права и международных договоров в современную национальную правовую систему. Более того, он вызвал с российской стороны серию ответных действий на явно провокационное поведение ЕСПЧ в данном деле. По сути, Страсбургский Суд признал несоответствующим нормам Европейской конвенции о защите прав человека положение ч. 3 ст. 32 Конституции РФ, согласно которому граждане, содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда, не имеют права избирать и быть избранными. Европейский Суд поставил под сомнение нормы российской Конституции, прекрасно зная, что Конвенция имеет преимущество только перед законодательными актами, но не в отношении Основного закона России. Безапелляционно замахнувшись на российскую Конституцию, ЕСПЧ встал на сторону двух убийц, осужденных в конце 1990-х гг. к смертной казни, которая впоследствии была заменена длительными сроками заключения. Находясь в местах лишения свободы, Анчугов и Гладков не могли голосовать на выборах депутатов Государственной

Думы в 2003 и 2007 гг., но, как оба уверяли в своих жалобах, очень хотели 18

сделать это.

Ответом ЕСПЧ стало «громкое» постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 2015 г. № 21-П , названное для краткости «о применимости решений Страсбургского Суда в Российской Федерации». В нем еще раз повторена уже хорошо известная по последним событиям аргументация о том, что участие России в Конвенции о защите прав человека и основных свобод не означает ее отказа от своего государственного суверенитета. В принципе, допуская существование коллизий между Конституцией РФ и Конвенцией, Конституционный Суд уверен, что эти коллизии нетипичны, поскольку в основу обеих положены общие ценности. Конфликт, по мнению Суда, неизбежен только в том случае, если ЕСПЧ даст трактовку Конвенции, которая будет противоречить Конституции РФ. И тогда Россия будет вынуждена отказаться от исполнения решения Европейского Суда.

Одновременно Конституционный Суд предложил два механизма подтверждения верховенства норм Конституции РФ в спорных ситуациях. Во-первых, суд общей юрисдикции (арбитражный суд), пересматривающий дело на основании решения ЕСПЧ, вправе направить в Конституционный Суд запрос о конституционности норм, в которых ЕСПЧ обнаружил недостатки. Во-вторых, с запросом в Конституционный

Суд может обратиться Президент РФ или Правительство РФ, если сочтут решение ЕСПЧ неисполнимым без нарушения российской Конституции.

Соответствующие выводы частично нашли отражение в новейших изменениях в ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» 20 . Отныне Конституционный Суд разрешает вопрос о возможности исполнения решения ЕСПЧ по запросу федерального органа исполнительной власти при рассмотрении в Европейском Суде жалоб, поданных против России на основании ее международных договоров. В законодательной формулировке из числа субъектов обращения в Конституционный Суд выпали суды, а право запроса зафиксировано за федеральным органом исполнительной власти в «сфере обеспечения деятельности по защите интересов Российской Федерации» (Министерство юстиции РФ).

Другим ответом Европейскому Суду стали заявления ряда официальных должностных лиц Российской Федерации, в первую очередь председателя Следственного комитета А.И. Бастрыкина, предложившего изменить Конституцию России, исключив из нее положение о приоритете норм международного права над национальным правом: «Установление примата международного права еще при принятии Конституции РФ 1993 г. нам умело преподнесли как базовую конституционную ценность правового государства советники из США» 21 .

В словах А.И. Бастрыкина так и слышится, что ч. 4 ст. 15 Конституции РФ была «бомбой замедленного действия», ни чем иным как «правовой диверсией» западных доброжелателей. По его мнению: «международное право есть инструмент подавления национальных интересов», «отказ от приоритета международного права и его автоматической имплементации в национальное законодательство становится вопросом обеспечения нашего суверенитета, причем не только правового, но и экономического, политического и в целом - государственного», «понимание сути принципов международного права деформировалось на фоне политической эскалации».

В этом же ряду мнение А.И. Бастрыкина о том, что включение положения о примате норм международного права в главу Конституции РФ «Основы конституционного строя» сделано по подсказке извне с тем, чтобы придать ему «незыблемую юридическую силу, искусственно вцементировать в фундамент основ нашей государственности».

2(1 Федеральный закон от 14 декабря 2015 г. № 7-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» // Российская газета. 2015. 16 декабря.
21 Исправленному верить. Александр Бастрыкин предлагает установить приоритет национального права над международным // Российская газета. 2015. 27 апреля.

Прибавилось «металла» и в словах председателя Конституционного Суда В.Д. Зорькина, раскрывшего российской общественности глаза на деятельность Европейского Суда, который все больше ориентируется не на решение конкретных дел, а на выявление структурных дефектов национальных правовых систем. «ЕСПЧ - наднациональный судебный орган, - ставит под сомнение его статус В.Д. Зорькин, - не вписанный в систему сдержек и противовесов в рамках разделения властей, оттого страдающий недостатком демократической легитимности».

В.Д. Зорькин критикует стиль работы Страсбургского Суда, воплощенный в так называемом «судейском активизме», ведущем к конфликтам с национальными правовыми системами и национальными органами конституционного контроля. Проявления «судейского активизма» в представлении профессора В.Д. Зорькина составляют до полутора десятка пунктов, в числе которых, например, отход ЕСПЧ от текста Конвенции к ее дописыванию; применение концепции «подразумеваемых прав», не закрепленных в тексте Конвенции; отступление от ранее заявленных правовых позиций, в том числе посредством «реинтерпретации» прежде принятых решений. В перечне претензий также рост числа расширенных решений, по своему содержанию выходящих за пределы смысла вопросов, поставленных заявителями; создание так называемых «позитивных обязательств», предписывающих государствам-ответчикам принятие дорогостоящих общегосударственных мер материального, в том числе финансового характера. Наконец, В.Д. Зорькин полагает, что у Европейского Суда нет понимания социального и этического контекста, в который погружены национальные законодатели .

В конечном итоге за всем этим следует вывод о том, что международное право доминирует над правом внутригосударственным, становится сферой вольных интерпретаций, а потому опасным для российской правовой системы. К сугубо юридическим спорам примешиваются политические мотивы, что еще более усложняет проблематику взаимодействия национального и международного права. А ведь еще совсем недавно привычно констатировалась усиливающаяся роль международного права в жизни большинства современных демократических государств, подписывающих международные договоры и участвующих в деятельности международных организаций. Российская Федерация естественно не отказывается от дальнейших попыток сбалансирования собственной правовой системы с европейскими стандартами права (тем более что в этом отношении многое сделано), но вынуждена при этом все более активно прибегать к мерам защиты своей конституционно-правовой самобытности 23 . Задача непростая и в немалой степени разнонаправленная, что будет дальше, покажет будущее. Очевидно другое, в настоящее время отношения российской и международной правовых систем переживают период резкого охлаждения.

В конце января 2016 г. Министерство юстиции РФ в соответствии с предоставленными ему новым законодательством полномочиями внесло в Конституционный Суд запрос о возможности исполнения постановления ЕСПЧ «Анчугов и Гладков против России». Хотя запрос звучит как «возможность исполнения решения ЕСПЧ», на деле Минюст полагает, что вывод Европейского Суда о недопустимости безоговорочных ограничений активного избирательного права однозначно противоречит Конституции РФ (ч. 3 ст. 32). А, кроме того, гипотетическое согласие с ЕСПЧ нарушило бы положения Конституции о ее высшей юридической силе и приоритете над любыми другими правовыми актами. Запрос с участием представителей высших органов государственной власти России был рассмотрен Конституционным Судом 31 марта 2016 г.

Известно, что председатель Европейского Суда по правам человека Гвидо Раймонди отреагировал на ситуацию следующим образом: «Государства, отказывающиеся подчиняться решениям ЕСПЧ в случае, если национальная правовая система не позволяет им принять и исполнять решения ЕСПЧ, не могут оставаться в Совете Европы» . Сомнений в том, что Конституционный Суд России откажет в исполнении данного постановления ЕСПЧ, не было. Иначе для чего предпринимались все предшествующие шаги, в том числе по корректировке законодательства о конституционном судопроизводстве. Далее последует рассмотрение иных запросов, в частности, по делу «Юкоса», в котором ЕСПЧ обязал Россию

23 Справедливости ради отметим, что Европа навязывает собственные политические, экономические и правовые представления не только России. К примеру, все последнее время серьезно критикуется Венгрия за ограничение самостоятельности своего Центрального банка, сокращение срока полномочий судей, изменение режима доступа к персональным данным граждан, превышение нормативного уровня бюджетного дефицита. В конце 2015 г. возникли претензии к Польше, законодательство которой позволило правительству назначать руководителей общественных телерадиокомпаний, усложнило процедуру принятия решений высшим органом конституционного контроля - Конституционным трибуналом. «Если будут установлены нарушения европейских принципов, то страны-участницы ЕС должны иметь мужество пойти на санкции. Польское правительство должно знать, что определенные основные ценности в Европе нельзя нарушать», - заявил руководитель фракции ХДС в немецком Бундестаге Ф. Каудер. Венгрия обсудит с ЕС свой новый курс / Коммерсант. 2016. 9 января; Немецкие парламентарии хотят ввести санкции против Польши // Ведомости. 2016. 9 января.

выплатить акционерам этой компании огромные финансовые средства. Значит, обострение отношений перейдет в качественно новую фазу.

Вынесенное в апреле 2016 г. окончательное решение Конституционного Суда 25 оказалось ожидаемым и в то же время неожиданным. Ожидаемым в том смысле, что Суд однозначно признал невозможным исполнение постановления ЕСПЧ в части мер, предполагающих внесение изменений в российское законодательство, которые бы позволяли ограничивать в избирательных правах не всех осужденных, отбывающих в местах лишения свободы. Что собственно и устанавливает Конституция РФ. Одновременно оно вышло неожиданным в том плане, что Конституционный Суд не исключил возможности реализации в российском законодательстве и судебной практике мер, обеспечивающих справедливость, соразмерность и дифференцированность применения ограничений избирательных прав осужденных. Такой вывод, по всей видимости, можно воспринимать как компромисс, сохранение правовой возможности дальнейшей реализации требований Европейского Суда.

Постановление Конституционного Суда РФ от 19 апреля 2016 г. № 12-П «По делу о разрешении вопроса о возможности исполнения в соответствии с Конституцией РФ постановления Европейского Суда по правам человекаот 04.07. 2013 г. по делу «Анчугов и Гладков против России» в связи с запросом Минюста РФ» // СЗ РФ. 2016. № 17. Ст. 2480.

Усенко Е.Т. Соотношение и взаимодействие международного и национального права ироссийской Конституции // Московский журнал международного права. 1995. № 2. С. 14, 18,21.
Талалаев А.Н. Соотношение международного и внутригосударственного права иКонституция Российской Федерации // Московский журнал международного права. 1994. №4. С. 10.
Интересно, что Европейский Суд до вынесения данного решения создал опасныйпрецедент в деле «Херст против Великобритании», посчитав, что британскоезаконодательство должно предоставлять пожизненно осужденным возможность голосовать.Решение ЕСПЧ вызвало бурю общественного возмущения, до крайности обострилаотношения официальных властей Совета Европы и Британии и, главное, из-за кого?Рецидивиста, зарубившего топором свою квартирную хозяйку! Закономерно, что поройбезответственная деятельность ЕСПЧ не способствует интеграции правового иполитического пространства Европы.
14 Постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 2015 г. № 21-П «По делу о проверкеконституционности положений статьи 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции озащите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней, пунктов 1 и 2 статьи 32Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», частей первойи четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 ГПК РФ, частей 1 и 4 статьи 13,пункта 4 части 3 статьи 311 АПК РФ, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350КоАП РФ и пункта 2 части 4 статьи 413 УПК РФ в в связи с запросом депутатовГосударственной Думы» // Российская газета. 2015. 27 июля.
Зорькин В.Д. Россия и Страсбург // Российская газета. 2015. 21 октября.
Конституционный Суд призывает признать верховенство Конституции над решениемЕСПЧ / Известия. 2016. 31 марта.

Глава Конституционного суда РФ Валерий Зорькин* (см. справку в конце этого материала) возмутился (уже не в первый раз, заметим) девальвацией национального права – в противовес праву международному, прежде всего, праву США.

Конституция РФ, часть 4 статьи 15:

«Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.»

См. в совокупности, например, с п. 1 ст. 23 Федерального закона от 15.07.1995 N 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» :

«Международный договор или часть договора до его вступления в силу могут применяться Российской Федерацией временно, если это предусмотрено в договоре или если об этом была достигнута договоренность со сторонами, подписавшими договор» .

Плюс ст. 11 и др. того же ФЗ.

А что думают о приоритете международных норм над национальным законодательством конституции других стран?

Конституция Франции:

Статья 53: Мирные договоры, торговые договоры, договоры или соглашения, относящиеся к международным организациям, договоры, касающиеся финансов государства, изменяющие положения законодательного характера, относящиеся к статусу личности, уступке, обмену или присоединению территории, могут быть ратифицированы или одобрены только на основании закона. Они вступают в силу только после ратификации или одобрения.

Статья 54: Если Конституционный совет, запрошенный Президентом Республики, Премьер-министром или председателем одной из палат, заявит, что международное обязательство содержит положение, противоречащее Конституции, то разрешение на его ратификацию или одобрение может быть дано только после пересмотра Конституции.

Статья 55: Договоры или соглашения, должным образом ратифицированные или одобренные, с момента их опубликования имеют силу, превышающую силу внутренних законов, при условии применения такого договора другой стороной.

Конституция Японии:

Статья 98: Настоящая Конституция является Верховным законом страны, и никакие законы, указы, рескрипты или другие государственные акты, противоречащие в целом или в части ее положениям, не имеют законной силы. Заключенные Японией договоры и установленные нормы международного права должны добросовестно соблюдаться.

Конституция КНР:

Статья 5 Государство поддерживает единообразие и достоинство социалистической правовой системы. Никакие законы, указы, или местные правила и инструкции не могут противоречить Конституции.

Конституция Индии:

51. Государство стремится: а) содействовать международному миру и безопасности; b) поддерживать справедливые и основанные на уважении отношения между государствами; с) поощрять уважение к международному праву и договорным обязательствам в отношениях между организованными народами и d) способствовать урегулированию международных споров путем арбитража.

Конституция Бразилии:

Статья 5. Параграф 3. Международные договоры и конвенции по правам человека, которые были утверждены в каждой палате Конгресса, в два тура, тремя пятыми голосов его членов, должны быть эквивалентны поправкам к Конституции (пункт введен Конституционной поправкой № 45 от 2004 года).

Конституция Испании:

Статья 95. Заключение международного договора, содержащего положения, противоречащие Конституции, требует предварительного пересмотра Конституции. Правительство или любая из Палат могут обратиться к Конституционному Суду с тем, чтобы получить от него заключение о том, имеется или нет такое противоречие.

Конституция СССР 1977 г.:

Статья 29. Отношения СССР с другими государствами строятся на основе соблюдения принципов суверенного равенства; взаимного отказа от применения силы или угрозы силой; нерушимости границ; территориальной целостности государств; мирного урегулирования споров; невмешательства во внутренние дела; уважения прав человека и основных свобод; равноправия и права народов распоряжаться своей судьбой; сотрудничества между государствами; добросовестного выполнения обязательств, вытекающих из общепризнанных принципов и норм международного права, из заключенных СССР международных договоров.

А теперь самое интересное: США и Великобритания с ее неписаной «конституцией»

Американская Конституция на момент ее принятия не содержала каких-либо критериев, позволяющих отграничить международные договоры, нормы которых имели прямое действие внутри Соединенных Штатов, от соглашений, такой силой не обладающих. Такие критерии были сформулированы позднее американскими судебными органами в рамках доктрины «самоисполнимых» договоров (doctrine of self-executing treaties ) на основе толкования соответствующих положений Конституции США.

С того времени в американской юридической практике стали признаваться различия между «самоисполнимыми» и «несамоисполнимыми» договорами. Разграничение международных договоров сегодня во многом зависит от усмотрения судебных органов Соединенных Штатов и требует в каждом конкретном случае тщательного анализа текста договора. Последний важен еще и потому, что в рамках одного и того же международного соглашения одни его положения могут быть признаны «самоисполнимыми», а другие — нет.

Кроме проблемы разграничения «самоисполнимых» и «несамоисполнимых» международных договоров американская юридическая практика постоянно сталкивается с вопросом о том, имеют ли положения международных договоров преимущество перед нормами федеральных законодательных актов США в случае возникновения противоречия между ними. Ведь формально в соответствии со ст. VI Конституции Соединенных Штатов они обладают одинаковой юридической силой.

Указанная проблема решается в США при помощи выработанного судебной практикой правила «последнего по времени акта» (last-in-time rule ), основные тезисы которого сводятся к следующему:

«Если более поздний по времени принятия договор вступает в противоречие с ранее принятым федеральным законом, то договорные положения отменяют действие соответствующего национального правового акта, но только в том случае, если нормы договора являются «самоисполнимыми». В том же случае, когда нормы международного договора «несамоисполнимы», они не будут иметь никакого преимущества до тех пор, пока Конгресс США не примет в рамках процесса имплементации договора новый федеральный законодательный акт».

Ситуация становится гораздо более сложной, когда последний по времени принятия федеральный закон вступает в противоречие с ранее принятым международным договором. В подобных случаях американская юридическая практика, как правило, исходит из того, что Конгресс США вправе отвергнуть или аннулировать внутригосударственный эффект международных обязательств США. При этом, однако, специально подчеркивается, что, хотя положения международного договора перестают обладать обязывающей силой для американских судов или административных органов, они сохраняют свою юридическую силу в международном плане.

Значительная часть международных договоров заключается вне рамок процедуры, определенной ст. II Конституции Соединенных Штатов. Количество такого рода актов, получивших наименование «исполнительные соглашения» (executive agreements ), стало стремительно увеличиваться начиная с 30-х годов XX в.

В американской юридической практике различают два вида исполнительных соглашений. Первый из них - исполнительные соглашения Конгресса (Congressional Executive Agreements ). Они представляют собой разновидность законодательных актов, принятие которых обусловливается международными обязательствами США. Второй вид исполнительных соглашений - исполнительные соглашения Президента США (Presidential Executive Agreements ), которые он, как правило, заключает без участия Конгресса или Сената в областях, определенных в американской Конституции в качестве сферы его исключительных полномочий. Следует признать, что право Президента и Конгресса США на заключение международных исполнительных соглашений вне рамок процедуры, предусмотренной ст. II американской Конституции , до сих пор остается достаточно противоречивой областью права и судебной практики.

Авторские комментарии

Общефилософский вопрос: Откуда есть пошла привычка тупо копировать каких-то там «других», а не концентрироваться на собственных интересах и способах их достижения?

Вот, например, в ходе всей этой тихой сапы по вступлению в ВТО одним из самых расхожих «аргументов» апологетов вступления был: «Большинство стран уже в ВТО, а мы что же, хуже?» Хоть мне и несколько неловко всерьез обсуждать эту нумерологическую стимуляцию палеокортекса, но всё же.

Если посмотреть на это «большинство», можно увидеть 3 четких группы:

1) «старички » во главе с США, которые, собственно, эту лавочку и открыли и в ней верховодят;
2) несколько крепких «бета-самцов» типа Китая, вошедших туда с четким пониманием своих выгод;
3) вся остальная экономическая шваль (я не про тысячелетние истории и высокие духовности, а именно про экономическую почирышность).

Насколько я понимаю, ни в первую, ни во вторую категорию мы на данный момент не попадаем.

Я специально привел норму ст. 23 ФЗ «О международных договорах» , по которой международный договор может начать действовать для РФ (но не факт, что для других сторон договора) не после ратификации (вступления в силу), а сразу после подписания . В ситуации с ВТО, если я не ошибаюсь, именно такую картинку можно наблюдать.

В Конституции РФ (ст. 3) есть такие золотые слова:

«Единственным источником власти [в т.ч. законодательной] в Российской Федерации является ее многонациональный народ.» Это всё, конечно, херня, по большому счету, но иногда срабатывает. И при определенных условиях может срабатывать гораздо чаще — т.е. более полно отражать интересы, хоть подчас и разнонаправленные, этого самого народонаселения. У которого, по крайней мере, есть возможность самому изменять эти «определенные условия».

Если же принципиально поменять подход на: «Главенствующим источником законодательной власти в РФ является мутная организация, созданная втихаря через 37-ступенчатое представительство, или велеречивая цидулька без официального перевода, подписанная некими челами с невнятными полномочиями, и т.п. » – то тут остается, действительно, только истово надеяться, что эта самая организация каким-то чудом совместит свои политические пассы с интересами отдельного несправедливо обиженного россиянина.

Допустим, у Вас есть квартира, которую Вы сдали неким нанимателям. Которые с определенного момента стали срать в обход толчка, плевать вам в суп и вообще вести себя крайне непринужденно. У Вас как бы два варианта:

1) самому навести порядок;
2) заключить договор пожизненного содержания с иждивением, переписав квартиру на некоего улыбчивого доброхота, в надежде, что он Вас, что называется, оградит.

Если Вас больше устраивает второй вариант – ну что ж, добро пожаловать в яму с «подснежниками»…

Если конкретно по ЕСПЧ: 815 решений по РФ за 11 с лишним лет – при, например, 70 466 жалоб из РФ за тот же период (13 666 жалоб только за 2009 год). И за эту призрачную чечевичную похлебку кто-то хочет отказаться от права решать свои внутренние дела самому? Это если не вдаваться в суть решений ЕСПЧ – хотя судя по тому, что лично мне попадалось, там у них в обиженных отчего-то всё сплошь сектанты, гей-активисты да ушлые желающие срубить бабла на юридической акробатике.

Да, РФ признает за ЕСПЧ право толковать бумажную основу его деятельности. И Германия, например, признает, только вот:

«В октябре 2004 года Федеральный конституционный суд Германии (ФКС), рассмотрев конституционную жалобу заявителя Гёргюлю (кстати, тоже по семейным вопросам), поданную уже после вынесения постановления ЕСПЧ, сформулировал необычно жесткую позицию в отношении мотивировки, юридической силы и исполнения в Германии постановлений ЕСПЧ.

Особое внимание ФКС уделил вопросу о том, обладает ли постановление Европейского суда по правам человека такой юридической силой, которая отменяла бы окончательные и вступившие в законную силу постановления германских судов.

Согласно правовой позиции ФКС, «основной закон имеет целью интеграцию Германии в правовое сообщество мирных свободных государств, но он не предусматривает отказа от суверенитета, закрепленного прежде всего в германской Конституции. Следовательно, не противоречит цели приверженности международному праву, если законодатель, в порядке исключения, не соблюдает право международных договоров при условии, что это является единственно возможным способом избежать нарушения основополагающих конституционных принципов».

Вот со следующим абзацем В. Зорькина я, например, согласен:

«Анализируя работы «ястребов» глобализации, таких как Жак Аттали, вчитываясь в их категорические требования, касающиеся необходимости мирового правительства и парламента, мировых сил безопасности и наднациональной судебной системы, невольно спрашиваешь себя: откуда такое упорство в условиях, когда все существующие наднациональные системы себя скомпрометировали? Мировой банк и Международный валютный фонд не только не смогли упредить финансовый кризис, но своими неадекватными (или нетранспарентными?) действиями во многом способствовали тому, что кризисные явления развернулись во всю мощь. Даже столь консервативная организация, как ООН, поставила в результате кризиса под вопрос эффективность вышеназванных наднациональных структур. А все национальные правительства мира стали выбираться из кризиса, опираясь на собственные возможности. Договариваясь и кропотливо согласуя национальные и наднациональные интересы — а не отменяя собственные суверенитеты и обязательства перед своими народами!»

Профессор, доктор Гертруда Люббе-Вольф , судья Федерального Конституционного суда, написала несколько лет назад статью об этом решении. В ней она чётко объясняет, почему решение Гёргюлю нельзя понимать так, как его понял Валерий Дмитриевич. А именно, что, во-первых, решение все равно поддержало ЕСПЧ и разговоры про возможный конфликт Конституции ФРГ и Конвенции — всего лишь предположения. В большинстве случаев никакого конфликта быть не может, потому что суды ФРГ обязаны толковать даже и Конституцию с учетом позиций ЕСПЧ (как, кстати, и суды РФ). И что, во-вторых, конфликт возможен только в том случае, если право одного человека по ст. 8 входит в противоречие с правом другого человека по Конституции (и ст. 8 Конвенции, только в толковании германских судов), а не с публичным порядком, культурными особенностями страны и тому подобным. Именно такой конфликт имел место в деле Гёргюлю, где заявитель-биологический отец, узнавший спустя годы, что у него есть ребенок, которого бросила мать и который был передан в приемную семью, пытается получить ребенка обратно — то есть права отца по ст. 8 конфликтуют с правами приемных родителей по ст. 8, да и ребенка по той же статье.

Статья, кстати, написана по материалам выступления этой судьи на конференции в по имплементации решений ЕСПЧ в Москве, организованной как раз Конституционным Судом в 2005 году. Так что Валерий Дмитриевич [Зорькин] должен быть в курсе позиции Федерального Конституционного Суда ФРГ по данному вопросу.

Нельзя сказать, что Валерий Дмитриевич первый, кому пришла в голову мысль цензурировать решения ЕСПЧ — это делает Великобритания. Только делает она это в связи с тем, что международное право не входит в правовую систему Великобритании. А Россия, к сожалению или к счастью, международное право в свою правовую систему включила — что прямо сказано в п. 4 ст. 15 Конституции . Хотите стать более «неуступчивыми» — меняйте Конституцию, благо не в первый раз.

Жора, он же Гога, он же Георгий Иваныч, Russian Federation
Исходная публикация в Журнале i_contester от 5 мая 2012 г.

Еще по теме

Алексей Барбук. «Соотношение международного и внутригосударственного права: теоретические аспекты»

(в сокращении)

Известный итальянский юрист-международник А. Кассезе: Поскольку международное право регулирует поведение не индивидов, а государств, оно не является самодостаточной правовой системой. Государства не имеют ни души, ни способности формировать и выражать самостоятельную волю; они являются «абстрактными» структурами, действующими через индивидов… Индивиды являются субъектами национальных правовых систем, самостоятельно определяющих процедуры избрания или назначения государственных чиновников и автономно устанавливающих круг их деятельности и полномочий. В этой сфере международное право должно подчиниться (must bow) внутренним властям. …Поэтому… международное право не может функционировать без постоянной помощи, содействия и поддержки со стороны национальных правовых систем… В рамках системы государства (скажем, Великобритании) нормы другого правопорядка, такого как международное право, не могут применяться непосредственно, но могут быть только «трансформированы» в правовые нормы данной системы (т. е. в английские нормы). Пока эта трансформация не будет иметь места, международные стандарты будут просто иметь ценность «фактов»7.

Монизм - это теория о том, почему международное право необходимо применять во внутригосударственном праве, а дуализм - теория о том, почему такое применение невозможно.

Государствам на практике как раз и нужны аргументы либо «за», либо «против» непосредственного применения международного права. Поскольку споры приводят нередко к компромиссам, в результате получается эклектическое правовое регулирование, созданное на основе теорий монизма и дуализма, но не укладывающееся ни в одну из этих концепций.

Например, в Великобритании , известной своим традиционно дуалистическим подходом к международным договорам, которые не имеют в английском праве прямого действия, нормы общего международного права рассматриваются в монистическом ключе как часть common law, т. е. часть права страны, и применяются судами непосредственно.

В Германии , где Конституцией признается приоритет и непосредственное действие норм международного обычного права, международные договоры, как общее правило, не могут применяться автоматически без специальной внутригосударственной санкции. В Чехии признается приоритет и непосредственное действие лишь международных договоров, касающихся защиты прав человека.

Профессор Е. Т. Усенко пишет:

Международное право может весьма позитивно воздействовать на развитие национального права и национальную государственность, если это воздействие осуществляется через и при посредстве самого национального права. Но международное право (его «стандарты») может использоваться и как идеологическое средство расшатывания, и даже разрушения государственно-правовой системы страны, чему новейшая история, в том числе история нашей страны, дает убедительные примеры.

Чем более государство вовлечено в систему международных отношений, тем больше оно зависит от международного сообщества, тем более становится открытой правовая система данного государства для непосредственного действия международного права и тем больше вероятность того, что данное государство признает приоритет международного права. В связи с этим государства, которые ориентируют свою экономику на мировой рынок и имеют незначительный стратегический вес либо испытывают острый недостаток в инвестициях, тщательно согласуют свое национальное законодательство с международным правом или признают приоритет международного права и допускают его непосредственное действие во внутригосударственной сфере, чтобы вызвать к себе доверие и получить защиту мирового сообщества. Иначе дело обстоит со сверхдержавами. … отношение таких стран к международному праву как к праву, которое игнорировать нельзя, но и полностью подчиняться которому и ориентировать на которое свои национальные правовые системы также не стоит. … В большинстве правовых школ США международное право имеет второстепенное значение, если вообще и преподается. … в Великобритании Европейская конвенция о правах человека в отличие от большинства государств - членов Совета Европы не является прямо инкорпорированной в национальное право. Британский судья не имеет компетенции применять международное право, когда оно не соответствует национальному праву. Таким образом, хотя Великобритания и должна выполнять Конвенцию и следить за тем, чтобы ее право соответствовало Конвенции, британский судья ничего не может сделать с Конвенцией. Люди, которые полагают, что имеет место нарушение Конвенции, должны обращаться в Страсбург.

Следует учитывать, что международное право не требует признания на внутригосударственном уровне своего примата и непосредственного действия. Выбор способа имплементации международных обязательств остается прерогативой государств. Международное право преимущественно является консенсуальным, а не императивным. Государство может уклониться от выполнения своего международного обязательства, когда это невыгодно для него, и погасить свою ответственность, предоставив компенсацию за совершенное правонарушение. Это, правда, не относится к нормам jus cogens .

Объективно примат международного права невозможно обосновать ссылкой на то, что международное право качественно лучше внутригосударственного . Напротив, сторонники критической правовой школы (Д. Кеннеди, М. Коскенниеми) приведут немало примеров того, как современное международное право до сих пор остается слишком консервативным и «колониальным», отражающим прежде всего интересы истэблишмента наиболее могущественных держав, старого клуба «цивилизованных наций». Политики развивающихся государств могут критически отметить экспансию, навязывание западных стандартов через международное право и подчеркнуть относительный характер самих принципов современного международного права.

Как показывает практика, признание примата международного права даже на конституционном уровне не обеспечивается во всех случаях. Государственные юристы находят всевозможные доктрины, чтобы уклониться от применения международного права в щекотливых для государства ситуациях . А иногда международно-правовое регулирование объективно не в состоянии предоставить достойную замену противоречащим ему внутригосударственным правовым институтам.

Было интересно через столько лет увидеть реальный интерес к вопросу.

На мой взгляд, важно не то, что выше: международное или внутригосударственное право. Важно, чтобы применение их обоих не создавало неприятностей для нас (простых смертных). А какие это неприятности? Популярным языком их можно свести к формуле: «обещают, а когда надо, не дают».

Объективно международное и внутригосударственное право не лучше, и не хуже друг друга . У них просто разные функции, процентов эдак на 80-90%.

Но есть злосчастные 10-20%, где эти системы пересекаются, «обещают одновременно» (право прав человека, гуманитарное право, международное частное право в части договорного регулирования, морское право, экологическое право, регулирование в рамках интеграционных образований, etc) и когда «бедным» или, наоборот, «обнаглевшим заевшимся» индивидам (будем под ними также понимать не только буржуинов, но и созданные ими юрлица — корпорации) есть интерес обратиться то к международному, то к внутригосударственному праву (в зависимости от удобства и выгоды). Но как бы им не хотелось, право принять решение остается не за ни индивидами, а за государством.

Так вот: задача состоит в том, чтобы решение было справедливым. Теоретически, проще всего, конечно, выбрать монизм или дуализм. Выбрал образец — вот и справедливое решение. Если кого-то чего-то не устраивает, оправдание заключается, что такой выбор в конституции: dura lex — и все. Но на практике, эти простые теоретические решения могут приводить к абсурдным результатам. И тут начинается юридическая софистика, направленная на достижение теоретически неоправданного, зато практически полезного решения (например, теория «самоисполнимости», как бы забавно не звучал этот термин.

Как писал Мольер, месье Журден прожил 40 лет и только в этом возрасте узнал, что все это время разговаривал прозой. Так же и американцы в начале 19 века узнали, что до этого применяли в своей системе только самоисполнимые международные договоры , зато вот давеча появились несамоисполнимые, которые применять никак неможно:)).

Вообще эти «софистические» отмазки, на первый взгляд, полезные, являются коррумпированными по сути. Они и делают закон «как дышло», обижая и обманывая простой люд, который может в сердцах спросить: «так где ж мое то право на равную оплату за равный труд без различия по полу, расе, религиозной принадлежности, еtc? Ведь прижимает же меня босс, потому что я гваделупец и незаконный гастарбайтер! Или как объяснить ветерану дедушке Ване, что обещанный соглашением СНГ бесплатный билет от Магадана до Минска — это мечта тех, кто подписывал это соглашение, а не реальность? Соглашение, видите ли, несамоисполнимое.

Что же делать? Я предлагаю использовать концепцию защиты законных ожиданий: если обещание государства (неважно — международно-правовое или внутригосударственное) создало законные ожидания у кого-либо, эти ожидания должны быть исполнены. Если они не могут быть исполнены, то должна быть выплачена компенсация потерпевшим «обнадеженным» потерпевшим индивидам либо им должно быть дано четкое объяснение, во имя каких более высоких целей обещание не было выполнено государством.

С уважением,

Алексей Барбук (Барбук Алексей Владимирович - аспирант кафедры международного права факультета международных отношений Белорусского государственного университета)

Вместо послесловия

Справка

Председатель Конституционного Суда РФ

Биография (краткая)

Родился 18 февраля 1943 , Константиновка, Октябрьский район Приморского края, в семье военнослужащего. Позже его семья переехала в Москву.

Окончил юридический факультет Московского государственного университета им.М.В. Ломоносова по специальности «правоведение» в 1964 году.

19 августа 1991 года Валерий Зорькин подписал заявление группы членов и экспертов Конституционной комиссии, в котором действия ГКЧП расценивались как антиконституционный государственный переворот.

21 июля 1994 года подписан президентом Борисом Ельциным и 23 июля опубликован действующий закон о Конституционном суде, в разработке которого принимал непосредственное участие председатель КС Валерий Зорькин . Закон стал первым федеральным конституционным законом, принятым парламентом по Конституции 1993 года. Новый закон упростил возбуждение дел по жалобам граждан о нарушении их конституционных прав и свобод.

26 февраля 1996 года Центральная избирательная комиссия зарегистрировала инициативную группу по выдвижению Валерия Зорькина на пост Президента России. Однако он отказался баллотироваться в президенты . В заявлении от 28 февраля он отметил, что «данное выдвижение препятствует объединению конструктивных сил и не отвечает требованиям момента».

6 апреля 2007 года в интервью «Российской газете» Председатель КС призвал к «информационной революции» в правовой системе. «Налицо рост правосознания россиян, а с другой, нередко качество законов и их применение не выдерживают международной судебной оценки… Законы и другие нормативные акты часто доходят с запозданием – и до населения, и до правоприменителей. Главный путь исправления ситуации – информационная революция в интересах всей нашей правоприменительной системы «, – сказал Зорькин.

29 декабря 1992 года Зорькин стал первым лауреатом премии «Национальное согласие» , учрежденной редакцией газеты «Комсомольская правда» и неправительственным комитетом «Национальное согласие» ‑ «за гражданский поступок, совершенный им 9 ‑10 декабря 1992 года».

Награды

Орден «За заслуги перед Отечеством» II степени (19 октября 2011 года) - за большой вклад в укрепление конституционных основ российской государственности и развитие конституционного правосудия.
Орден «Преподобного Сергия Радонежского» II степени (21 октября 2008 года) - за труды на благо Отечества.
Орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (18 февраля 2008 года) - за большой вклад в развитие конституционного правосудия в Российской Федерации и многолетнюю плодотворную деятельность.
Заслуженный юрист Российской Федерации (23 марта 2000 года) - за заслуги в укреплении законности и многолетнюю добросовестную работу.
Почётная грамота Президента Российской Федерации (12 декабря 2008 года) - за активное участие в подготовке проекта Конституции Российской Федерации и большой вклад в развитие демократических основ Российской Федерации.
Медаль Столыпина П. А. I степени (Правительство Российской Федерации, 28 января 2013 года) - за заслуги в становлении и развитии конституционного правосудия и многолетнюю плодотворную государственную деятельность.
Благодарность Президента Российской Федерации (2 февраля 2013 года) - за заслуги в укреплении конституционных основ российской государственности и многолетнюю плодотворную работу.
Орден «Полярная звезда» (18 сентября 2014) - за вклад в развитие двусторонних отношений между Россией и Монголией.

Общая оценка материала: 5

Международные договоры в правовой системе Российской Федерации

В настоящее время Российская Федерация является участницей примерно двадцати тысяч действующих международных договоров. Расширение договорных связей России с другими странами обусловило необходимость совершенствования внутригосударственного законодательства, регламентирующего заключение ею международных договоров. Одним из важнейших актов российского законодательства в этой области является Федеральный закон "О международных договорах Российской Федерации" от 15 июля 1995 г. Он основан на положениях Конституции РФ 1993 г. и общепризнанных нормах договорного права, отраженных в Венских конвенциях о праве международных договоров с участием государств (1969 г.) и договоров с участием международных организаций (1986 г).

Международный договор Российской Федерации определяется в упомянутом Федеральном законе 1995 г. как международное соглашение, заключенное Российской Федерацией с иностранным государством или государствами либо с международной организацией в письменной форме и регулируемое международным правом независимо от того, содержится такое соглашение в одном документе или в нескольких связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименования. Существенным моментом в этом определении является то, что соглашение должно регулироваться международным правом, в отличие от соглашений, обязывающих государства политически, но не порождающих юридических обязательств как, например, многие соглашения в рамках Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе.

Эти положения почти дословно воспроизводятся в Законе "О международных договорах Российской Федерации" (п.1, 2 ст.5). Они устанавливают принципиально новый порядок взаимодействия международного и внутреннего права - отвечающий реалиям современной международной жизни. В настоящее время не существует договоров, в которых участвовали бы все государства, а для не участвующего в договоре государства его положения не имеют силы. Значение общепризнанных принципов и норм международного права состоит именно в том, что они создаются международным сообществом в целом и становятся обязательными для всех государств. Это принцип суверенного равенства государств, принцип неприменения силы и угрозы силой и др. Если положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации не требуют издания внутригосударственных актов для применения, они действуют в нашей стране непосредственно.

В постановлении Пленума Верховного Суда России от 31 октября 1995 г. N 8 судам при осуществлении правосудия рекомендуется принимать во внимание тот факт, что общепризнанные принципы и нормы международного права наряду с международными договорами являются составной частью правовой системы Российской Федерации (п.5). Хотя в постановлении делается акцент на необходимость применения положений договора в случае, если он устанавливает иные правила, чем предусмотренные российским законодательством, логическое толкование постановления приводит к выводу, что было бы неправильно утверждать, что в таких случаях применимы только закрепленные в международных договорах общепризнанные принципы и нормы международного права.

Закон о международных договорах Российской Федерации распространяется на международные договоры, в которых Российская Федерация является стороной в качестве государства-продолжателя СССР. Данное понятие является новым в российской договорной практике.

Обычно в случаях территориальных изменений (слияния государств, их разделения, отделения одного государства от другого) наступает правопреемство государств в отношении международных договоров, которое регулируется нормами международного права, нашедшими свое отражение, в частности, в Венской конвенции о правопреемстве государств в отношении международных договоров 1978 г. В основе этих норм лежит принцип сохранения стабильности международных договоров. Исключение составляют лишь случаи, когда соответствующие государства договорились об ином или когда применение данного договора в отношении государства-преемника было бы несовместимо с объектом и целями этого договора или коренным образом изменило условия его действия.

Так, при образовании единой Германии в 1990 г. ФРГ признала правопреемство по всем договорам между СССР и ГДР, которые отвечали интересам объединенной Германии и СССР. При образовании на территории Югославии ряда независимых государств новые государства признали себя правопреемниками в отношении основной массы договоров между Югославией и СССР. Это было сделано, например, при инвентаризации договорно-правовой базы российско-словенских и российско-хорватских отношений, аналогичный процесс идет в отношениях России с Боснией и Македонией. Иначе обстоит дело с Гонконгом, перешедшим с 1 июля 1997 г. под суверенитет КНР: поскольку Гонконг был колониальным владением Великобритании, все договоры, заключенные ею в отношении этой территории, утратили силу.

Понятие "правопреемник" в отношении России после распада СССР не вписывалось в систему международных правоотношений, которые затрагивали важнейшие проблемы, в том числе проблемы безопасности и сокращения вооружений. Правопреемство не решило бы вопрос об участии России в ООН, в частности, в Совете Безопасности в качестве постоянного члена, т.к. правопреемство не распространяется на членство в международных организациях. 13 января 1992 г. МИД России разослал главам дипломатических представительств в Москве ноту, в которой заявлялось, что Российская Федерация продолжает осуществлять права и выполнять обязательства по всем договорам, заключенным СССР. В соответствии с этой нотой мировое сообщество молчаливо признало за Российской Федерацией статус государства-продолжателя СССР.

Заключение международного договора обычно представляет собой длительный процесс, состоящий из ряда последовательных стадий. Закон о международных договорах Российской Федерации четко и всесторонне определяет весь этот процесс, посвящая этому вопросу большую часть статей.

Важнейшей стадией заключения договора является выражение согласия на его обязательность. Обязательность большинства договоров, заключаемых Россией, оформляется путем подписания. Это объясняется тем, что по Конституции Президент и Правительство наделены достаточно широкой компетенцией, в рамках которой они могут принимать решения, влекущие за собой обязательность договора для России.

В ряде случаев подписанные Россией договоры предусматривают вступление их в силу после утверждения, которое осуществляется, как правило, Правительством. В соответствии с Законом предложение о заключении договора до его подписания выносится на одобрение Правительства. Утверждение договора после его подписания не отменяет по смыслу Закона одобрения предложения о заключении договора. В связи с этим встречающееся в российской практике утверждение договоров, подписанных без соответствующего решения Правительства или Президента, является отступлением от Закона и в принципе допускаться не должно.

Некоторые подписанные Россией договоры вступают в силу после их ратификации. Согласно Закону о международных договорах 1995 г., расширенный по сравнению с Законом 1978 г. перечень подлежащих ратификации договоров включает прежде всего договоры по вопросам: прав и свобод человека и гражданина; территориального разграничения; основ межгосударственных отношений; обороноспособности; обеспечения мира и безопасности; мирные договоры и договоры о коллективной безопасности, а также договоры об участии в международных объединениях, если в данных документах предусматривается передача осуществления части полномочий Российской Федерации или юридическая обязательность решений их органов для России.

Предложения о заключении международных договоров от имени Российской Федерации представляются МИДом России или по согласованию с ним другими федеральными органами исполнительной власти, как правило, на рассмотрение Президенту. Закон делает из этого исключение для предложений о заключении межгосударственных договоров по вопросам, относящимся к ведению Правительства. В некоторых случаях, в частности, принимая во внимание пожелания партнеров по переговорам, Закон допускает представление предложений о заключении таких договоров Правительству.

Предложения о заключении международных договоров от имени Правительства представляются МИДом или по согласованию с ним другими федеральными органами исполнительной власти в Правительство.

Решения о проведении переговоров и о подписании договоров принимаются согласно Закону, как правило, либо Президентом - в отношении договоров, заключаемых от имени Российской Федерации, либо Правительством - в отношении договоров заключаемых от имени последнего.

Закон допускает два исключения: во-первых, Президент вправе принимать решения о проведении переговоров и о подписании договоров по вопросам, относящимся к ведению Правительства, если это вызывается необходимостью; во-вторых Президентом принимаются решения о проведении переговоров о заключении международных договоров межведомственного характера, если договор затрагивает вопросы, отнесенные к полномочиям Президента. Эти исключения обусловлены тем, что Президент, на которого согласно Конституции возложено осуществление внешней политики страны, может принимать решения по широкому кругу вопросов. Тогда как Правительством такие решения принимаются только по вопросам, отнесенным к его ведению.

Согласно Закону и в соответствии с международной практикой Президент, Председатель Правительства и Министр иностранных дел могут вести переговоры и подписывать международные договоры без необходимости предъявления полномочий. Следует однако подчеркнуть, что в данном случае речь идет об отсутствии необходимости предъявлять специальный документ, подтверждающий право данного лица вести переговоры и подписывать договорные акты. При этом остаются в силе требования Закона, касающиеся принятия решений о проведении переговоров и подписания международных договоров России.

Вступившие в силу для Российской Федерации международные договоры публикуются в Бюллетене международных договоров, издаваемом Администрацией Президента. Публикация сопровождается сведениями о дате вступления договора в силу, если он вступает в силу не с даты подписания. Там же публикуются сведения о прекращении действия международных договоров России. Международные договоры, обязательность которых для Российской Федерации зафиксирована в форме федерального закона, публикуются по представлению МИДа в Собрании законодательства Российской Федерации. Если договор применяется временно, это указывается в тексте самого договора. В случаях, когда договор в связи с какими-либо обстоятельствами еще не опубликован, заинтересованное ведомство или лицо может запросить копию текста в историко-документальном департаменте МИД России. Кроме того, тексты многосторонних договоров с участием Российской Федерации, депозитарием которых является Генеральный секретарь ООН, а также другие сведения, касающиеся этих договоров, публикуются в издаваемом Секретариатом ООН ежегодном сборнике "Многосторонние договоры, депонированные у Генерального секретаря ООН". Международные договоры межведомственного характера публикуются в официальных изданиях этих органов.

Самым важным элементом в международных договорных отношениях является выполнение договоров. "Международные договоры Российской Федерации, - говорится в Законе, - подлежат добросовестному выполнению в соответствии с условиями самих договоров, нормами международного права, Конституцией Российской Федерации, настоящим Федеральным законом, иными актами законодательства Российской Федерации" (ст. 31). На первом месте здесь стоят положения самого договора, т.к. обязательства по такому документу конкретизируются его участниками. Должны также приниматься во внимание другие имеющие отношение к договору нормы международного права. Ни в коем случае не должны нарушаться общепризнанные принципы и нормы, противоречия которым делают договор недействительным. В этом положении учитывается важная роль внутригосударственного права в регулировании выполнения договора и прежде всего Конституции РФ и Закона о международных договорах.

Обеспечение выполнения обязательств и осуществления прав России по международным договорам, вытекающих из этих договоров, возложено на федеральные органы исполнительной власти, в компетенцию которых входят вопросы, регулируемые договорами. Главными гарантами выполнения договоров являются Президент и Правительство. Общее наблюдение за выполнением международных договоров осуществляет МИД. В случае нарушения обязательств по договору другими его участниками Президенту или в Правительство России (в зависимости от того, в чьей компетенции находятся регулируемые договором вопросы) представляются предложения о принятии необходимых мер в соответствии с нормами международного права и условиями договора.

От выполнения международного договора следует отличать его временное применение, которое получило достаточно широкое распространение в российской договорной практике. Закон о международных договорах, упорядочивающий эту практику, вводит дополнительные требования по сравнению с Венской конвенцией 1969 г. Он предусматривает возможность временного применения договора или его части, если это предусмотрено в договоре или если было достигнуто такое соглашение между сторонами, подписавшими договор, когда последний еще не вступил в силу. При этом если временное применение предусматривает договор, решение о согласии на обязательность которого для Российской Федерации подлежит принятию в форме федерального закона, то он должен представляться в Государственную Думу в срок не более шести месяцев с даты начала его применения. Государственная Дума может ратифицировать договор или продлить его временное применение. Она может также отказаться от того и другого.

Согласно Закону договор подлежит выполнению с даты его вступления в силу для России. В этом смысле принципиально неправильно использование в договорах России, как это иногда встречается на практике, формулы о выполнении сторонами положений договора до его вступления в силу вместо формулы о его временном применении.

Одним из важнейших элементов международно-правового принципа соблюдения договорных обязательств является точное соблюдение процедуры прекращения международных договоров. Правомерное прекращение международного договора осуществляется в соответствии с положениями договора и нормами международного права в отличие от неправомерного, которое противоречит этим положениям и нормам и влечет за собой международно-правовую ответственность.

Закон устанавливает, что прекращение и приостановление международных договоров России осуществляется в соответствии с условиями самого договора и нормами международного права органом, принявшим решение о согласии на обязательность для России этого договора. В соответствии с этой нормой Россия должна использовать в своей договорной практике только правомерные способы прекращения и приостановления действия международных договоров. Если решение о согласии на обязательность для России международного договора было принято Президентом, он и должен принимать решение о прекращении или приостановлении действия договора; если же решение принималось Правительством, то за ним остается и право его прекратить.

Исключением из этого правила является положение о том, что, если это вызывается необходимостью, Президент вправе принимать решение о прекращении или приостановлении действия международных договоров, согласие на обязательность которых для России принималось Правительством.

В случаях, требующих принятия безотлагательных мер, Президент, играя особую роль в осуществлении руководства внешней политикой страны, может приостановить действие международного договора, решение на обязательность которого для России принималось в форме федерального закона. Это может быть сделано в форме федерального закона. Если Государственная Дума отклоняет проект такого закона, действие договора незамедлительно возобновляется.

В Законе особо оговаривается порядок принятия решений о прекращении и приостановлении действия международных договоров, в которых Россия является продолжателем СССР. Такие решения органы власти России принимают в соответствии с их компетенцией, которая может не совпадать с компетенцией государственных органов бывшего СССР. При этом прекращение или приостановление действия договора между Россией и какой-либо страной не предрешает вопроса о сохранении в силе соответствующего договора между этой страной и другими государствами-бывшими республиками СССР.

Федеральный закон "О международных договорах Российской Федерации" имеет большое значение. Он является важным шагом на пути дальнейшего развития международного сотрудничества России с другими странами, укрепления ее политических, экономических и культурных связей. Закон содействует успехам нашей внешней политики, защите международных прав российского государства, вытекающих из заключаемых им международных договоров. Он является конкретным результатом реализации положений Конституции Российской Федерации и важным этапом на пути совершенствования российского законодательства. Конкретизировав конституционные нормативные акты России, обобщив опыт договорной практики, накопленный в российском государстве и за рубежом, а также международно-правовые акты в указанной области, данный акт содействует укреплению стабильности договорных отношений Российской Федерации и международных отношений в целом.

Правовая культура.

Право как продукт общественного развития характеризует культуру общества в целом. Правовая культура - одна из форм человеческой культуры вообще.

Культура – это совокупность материальных и духовных ценностей, созданных и создаваемых человечеством и характеризующих достигнутый уровень развития общества.

Культура может быть материальной и духовной. При этом основополагающее понятие в ее характеристике - категория «ценность».

Правовая культура принадлежит к духовной культуре общества, а право представляет собой важнейшую общественную ценность - элемент цивилизации.

Применительно к личности каждого гражданина в рассматриваемом аспекте правовая культура - это знание и понимание права, осознанное исполнение его предписаний.

Профессионально-правовая культура - это степень овладения профессией, уровень специальной подготовки юриста.

Правовая культура - это состояние правосознания, законности, совершенства законодательства и юридической практики, выражающее утверждение и развитие права как социальной ценности.

М. выделить 4 разновидности проявлений правовой культуры: правовые идеи, правовые нормы и институты, правовые поступки, правовые учреждения. Эти проявления правовой культуры являются и сферами ее действия.

В целом возможна оценка правовой культуры по ее уровню, который определяется уровнем развития компонентов правовой системы.

При этом оцениваются: 1. уровень правосознания; 2. уровень законности; 3. уровень совершенства законодательства; 4. уровень совершенства юридической практики.

Данные уровни можно расценивать как элементы правовой культуры.

В правовой культуре можно выделять также общечеловеческий и национальный компоненты.

По видам правовую культуру можно разделить, на правовую культуру общества в целом и правовую культуру индивида, а также правовые культуры социальных общностей (классов, наций, народа) и цивилизаций.

Необходимо различать конкретно историческое содержание права и логическое содержание права – главный и общий признак, отличающий правовой от других регуляторов.

Конкретно-историческое содержание права включает в себя марксистскую теорию, которая попыталась создать типологию права, различая рабовладельческое, феодальное, буржуазное, социалистическое право. В основу были положены производственные отношения, и на этой базе появилось понятие типа права. М. сказать, что такое содержание права является предметом истории права и, только на его основе м. определять логическое содержание права – предмет теории права . Говоря о логическом содержании права, можно утверждать, что любые правила поведения (нормы) применяются в одинаковой мере к неравным людям.

Содержание права – это равная мера поведения, которая устанавливает право. Праву, например, безразлично семейное, имущественное положение конкретного работника, когда оно закрепляет за определенной группой одинаковую заработную плату, одинаковую пенсию. Формальное равенство перед правом – содержание каждой применяемой нормы. Если в норме есть какие-то привилегии или, льготы для той или иной категории работников, то они опять же являются равными для тех, кто обозначен как адресат этой нормы (многодетные матери, инвалиды, женщины и т.п.).

Рассматривая теоретически содержание права как применение равного масштаба к неравным людям, следует учитывать и обратную ситуацию, когда происходит применение неравного масштаба к равным людям. Тогда речь идет о различных льготах, привилегиях. Такое содержание права может быть обоснованным, и привилегии могут иметь законный, установленный характер (например, некоторые льготы, устанавливаемые для рабочих на тяжелых работах). Но могут быть такие привилегии и незаконными – тогда имеет место произвол, захват чиновниками социального медицинского обслуживания, дач, жилья и т.п.

Наконец, теоретически могут возникнуть ситуации, когда неравный масштаб применяется к неравным людям, т.е. исчезает одинаковый масштаб и его адресат – равные люди. В этой ситуации право исчезает, «отмирает».

Содержание права может быть четко определено по принципу «запрещено все, что не разрешено». Такое содержание характерно для норм, действующих в сфере управления, определяет отношения «власти-подчинения», присущие административному праву. Иной принцип «разрешено все, что не запрещено», действует в имущественной сфере, обусловливает автономию, самостоятельность договаривающихся сторон.

Итогом определения многообразного содержания права на теоретическом уровне являются его пониманиекак объективного и субъективного в праве. Объективного тогда, когда это содержание определено социально-экономическими, политическими и иными потребностями. И субъективного тогда, когда это содержание не является обоснованным, оно произвольно.

Российская правовая система и международное право: проблемы взаимодействия.

Международное право представляет собой систему юридических принципов и норм, выражающих согласованную волю участников международных отношений и регулирующих их взаимное общение. Основным источником международного права является нормативно-правовой договор.

Международное право не может быть отнесено ни к одной из национальных правовых систем. Вместе с тем очевидно, что формируется стойкая тенденция к внедрению общепризнанных принципов и норм международного права во внутригосударственные правовые системы. Так, в Конституции РФ записано, что общепризнанные принципы и нормы м/н права и м/н договоры РФ являются составной частью ее правовой системы. Если м/н договором РФ установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила м/н договора. Т.о., данные нормы м/н права не только признаются частью системы права России, но и имеют приоритет над ее внутренним законодательством.

М/н право подключается к внутренним правовым системам и в плане защиты прав и свобод человека. Конституции ряда стран, в том числе и России, содержат норму, предоставляющую каждому право обратиться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты.

Внутренний и внешний правопорядок тесно связаны между собой. М/н право, как и внутреннее право является правом лишь с признанием свободы индивидов, их правосубъектности, поскольку только на такой исходной основе возможны право, правопорядок и правовые отношения вообще - как в международных, так и во внутренних делах. Можно надеяться, что в силу такого принципиального единства внутреннего и м/н права постепенно будет складываться единое общечеловеческое правовое пространство - главное достижение человечества в борьбе за свободу, право и мир.

Принципы, законы и категории правоведения.

Любая наука как форма организации научного знания, создающего целостное представление о свойствах действительности, м. являться таковой посредством опред. научных принципов, законов и категорий.

Научные принципы - исходные положения, кот. раскрывают данную область знаний во всех главных аспектах и придающих ее сод-ю хар-р единого целого, научные законы - кратко сформулированные суждения, выражающие существенное отношение между изучаемыми предметами и явлениями, научные категории- фундаментальные понятия, кот. конкретизируют принципы и законы, производят в сознании суть познаваемого объекта, его признаки.

Правовое государство.

Правовое государство – это организация политической власти, создающая условия для наиболее полного обеспечения прав и свобод человека и гражданина, а также для наиболее последовательного связывания с помощью права государственной власти в целях недопущения злоупотреблений.

В идее правового государства можно выделить два главных элемента:

1) свободу человека, наиболее полное обеспечение его прав;

2) ограничение правом государственной власти.

В правовом государстве в отношении человека надо создавать условия для его юридической свободы, своеобразный механизм правового стимулирования, в основе которого лежит принцип «не запрещенное законом дозволено». Человек как автономный субъект свободен распоряжаться своими силами, способностями. Право же, являясь формой и мерой свободы, должно максимально раздвинуть границы ограничений личности. Права человека есть источник постоянного воспроизводства его инициативы, предприимчивости, инструмент развития гражданского общества.

Понятия реальное воплощение прав человека и правовое государство существует только во взаимосвязи. Соединяющим звеном между человеком и государством должно быть именно право, а отношения между ними – истинно правовыми. Именно в связывании, ограничении правом государства и заключается сущность правового государства. Здесь право выступает как антипод произвола.

Правовое государство - это суверенное государство, которое концентрирует в себе суверенитет народа, наций и народностей, населяющих страну. Осуществляя верховенство, всеобщность, полноту и исключительность власти, такое государство обеспечивает свободу общественных отношений, основанных на началах справедливости, для всех без исключения граждан. Принуждение в правовом государстве осуществляется на основе права, ограничено правом и исключает произвол и беззаконие. Государство применяет силу в правовых рамках и только в тех случаях, когда нарушается его суверенитет, интересы его граждан. Оно ограничивает свободу отдельного человека, если его поведение угрожает другим людям.

Итак, принципами правового государства, отличающими его от государства неправового, являются:

Наиболее полное обеспечение прав и свобод человека и гражданина;

Соответствие норм внутреннего законодательства общепризнанным нормам и принципам международного права;

Разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную;

Федерализм;

Верховенство права (правового закона) во всех сферах общественной жизни;

Взаимная ответственность государства и личности;

Высокий уровень правосознания и правовой культуры в обществе;

Наличие развитого гражданского общества и др.

Законность и правопорядок.

Законность как требование строгого и неуклонного соблюдения и исполнения юридических норм возникла вместе с правом, является атрибутом правового регулирования и в этом смысле производна от права. Однако законность - явление исторически развивающееся: она развивалась вместе с правом и обществом и в своем развернутом виде, отвечающем современным представлениям о ней, законность предстала, когда произошло формирование буржуазной демократия, а право стало мерой свободы формально равных индивидов. Законность в этот период сформировалась как идея, как конституционный принцип, как режим жизни демократического общества.

Законность – правовой режим общественной жизни, заключающийся в неуклонном соблюдении юридических норм всеми ее праводееспособными участниками. С законностью теснейшим образом связано другое правовое явление - правовой порядок (правопорядок). Правопорядок - это состояние упорядоченности общественных отношений, основанное на праве и законности. Это конечный результат реализации правовых требований и предписаний, результат соблюдения, исполнения правовых норм, т.е. законности. Именно правопорядок представляет собой цель правового регулирования, именно для его достижения издаются законы и другие нормативно-правовые акты, осуществляется совершенствование законодательства, принимаются меры по укреплению законности. Важно иметь в виду следующие обстоятельства:

Во-первых, нельзя добиться правопорядка иными способами, кроме совершенствования правового регулирования и обеспечения законности;

Во-вторых, укрепление законности закономерно и неизбежно приводит к укреплению правопорядка;

Конкретное содержание правопорядка зависит от содержания законности.

Юридическая коллизия.

В настоящее время публ-прав. коллизии признаны конституц., админ. правом. В законодательстве становится все больше норм, посвященные коллизиям.

ЮК - противоречие между существующими прав. актами, институтами и притязаниями, действиями по их изменению, признанию и отторжению. Ей свойственны такие признаки: 1. законная процедура рассмотрения; 2. использование и оценка доказательств; 3. Признание обязат. решения по спорам; 4. наличие органов, уполн. разрешать коллизии; 5. компенсация ущерба.

ЮК возникают в силу разл. причин, кот. м. объединить в 2 группы:

1. Собственно прав. коллизии, возн. внутри права (напр., низк. кач-во законодательства, противоречие между разл. прав. актами).

2. Причины, возникающие из др. сфер - полит. борьба, кризис власти, эконом. противоречие.

ЮК выступают как средство их разрешения.

ЮК м. стать причиной возникновения др. противоречий, выступать их следствием. Ее урегулированность дает возможность для перевода любой коллизии в категорию юр. противоречий и разрешать закон. способами.

Объектом ЮК м.б. разным: 1. правомерность издания закона, иных актов; 2. прав. статус гос. органа, учр., гр-на; 3. соотв-е прав и обяз-тей участников спора; 4. юр. действия или бездействия; 5. юр. факты; 6. юр. документ; 7. неправомерное образование институтов, орг-ций.

Коллизии закономерно порождают другие.

Существует несколько видов юридических коллизий : 1) коллизии между нормативными актами или отдельными правовыми нормами; 2) коллизии в правотворчестве; 3) коллизии в правоприменении; 4) коллизии полномочий государственных органов, должностных лиц.

Способами разрешения коллизий являются: 1. принятие нового акта; 2. отмена старого; 3. внесение изменений в действующие; 4. толкование; 5. судебное рассмотрение; 6. систематизация законодательства.

Непонимание пон. прав. системы, ее упрощение ведут к хаотич. изд-ю законов, их произвол. соотношению. Несогласованность, противоречие актов ведет к коллизии. ЮК возникают из-за недооценки и несобл-я принципа конст-ти пр. актов.

Внешняя форма права.

Форма права - это форма именно права как отдельного явления, и соотносится она только с содержанием права. Ее назначение - упорядочить содержание права, придать ему свойства государственно-властного характера. Выделяют внешнюю и внутреннюю формы права.

Внешняя форма права- способ выражения, существования, изменения или отмены правовых норм, действующих в опред. гос-ве.

Внешняя форма права - объективирование, выражение вовне содержания прав. норм. Поэтому его внешней формой служат легитимные источники прав. норм. Последние предст. собой правила поведения, установленные властной волей, наделенные общеобязательной силой.

Источники - НПА, учредительные договоры юр. лиц, нормативные договоры и обычаи делового оборота.

Нормативно-правовой акт - это властное предписание государства, устанавливающее, изменяющее или отменяющее нормы права.

Учредительными документами юр. лиц являются либо только Устав либо Устав и учр. договор либо учредит. договор. В этих документах содержатся правила жизнедеятельности юр. лица, кот. после регистрации приобретают юр. силу.

Нормативные договоры заключаются между государствами, гос. органами, организациями. В них содержатся общие правила поведения.

Обычаи делового оборота - правила поведения, кот. сложились и применяются в предпринимат. деятельности, но не предусмотрены законодательством.

Функции права.

Сущность и социальное значение права проявляются в его функциях. Они отражают основные направления воздействия права на общественные отношения и поведение людей, позволяют дать обобщающую характеристику "работы" юридических норм. Право воздействует на различные сферы жизни общества - экономику, политику, духовные отношения, а значит, выполняет общесоциальные функции - экономическую, политическую и воспитательную. Здесь оно действует вместе с другими социальными институтами, но своими, специфическими средствами.

Помимо социального право имеет функциональное назначение. Оно выражается в том, что право выступает регулятором общественных отношений. Это основное функциональное предназначение права проявляется в ряде более конкретных функций.

1. Регулятивно-статическая функция, или функция закрепления, стабилизации общественных отношений, наиболее отчетливо выражается при определении общественного статуса различных субъектов: закреплении основных прав и свобод человека и гражданина, компетенции органов и должностных лиц, правосубъективности физических и юридических лиц. Данная функция в наибольшей степени отражает природу права: гражданам и организациям предоставляются правомочия, в границах которых они действуют свободно, по своему усмотрению. И чем шире раздвинуты эти границы, тем более свободны люди в своих действиях.

2. С помощью регулятивно-динамической функции право определяет, каким должно быть будущее поведение людей. Эта функция осуществляется с помощью обязывающих норм. Так, законодательством установлены обязанности выполнить воинский долг, платить налоги, соблюдать трудовую дисциплину, выполнять обязательства по договору и т. д. Регулятивно-динамическая функция находит свое проявление в правоотношениях активного типа.

3. Охранительная функция выделяет право из других систем социальной регуляции, поскольку осуществляется органами государства, принимающими индивидуальные властные решения, исполнение которых гарантировано государственным принуждением. Она реализуется путем применения специальных охранительных норм, а также действующих в охранительном режиме регулятивных норм. Последнее имеет место при нарушении субъективных прав и обращении для их защиты в компетентные государственные органы (право притязания).

4. Оценочная функция позволяет праву выступать в качестве критерия правомерности или неправомерности чьих-либо решений и поступков. Если человек действует правомерно, то государство и общество не должны предъявлять к нему претензий. Человек признается действующим ответственно. Это позитивная ответственность исключает негативную юридическую ответственность. Следовательно, право предоставляет свободу действий его обладателю, а также, будучи юридическим основанием решений (действий), предохраняет человека от неблагоприятных социальных последствий их принятия (совершения).

Особую роль в реализации оценочной функции играют охранительные и поощрительные нормы, в которых, в общем виде, содержится отрицательная или положительная оценка тех или иных возможных действий. В процессе применения этих норм конкретизируется нормативная оценка поступка, определяется индивидуальная мера юридической ответственности или поощрения (например, наказание по приговору суда, награждение орденом по указу Президента).

Сущность права.

Сущность права - это главная, внутренняя, относительно устойчивая качественная основа права, которая отражает ее истинную природу и назначение в обществе.

Сущность - главное, основное в рассматриваемом объекте, а потому ее уяснение представляет особую ценность в процессе познания. Однако к правильному выводу о сущности какого-либо явления можно прийти лишь в случае, когда оно получило достаточное развитие, в основном сформировалось. Применительно к праву это положение имеет первостепенное значение. В период рабовладельческого и феодального строя право было традиционным, или обычным. Неразвитость традиционного права состояла в том, что оно выполняло лишь охранительную функцию и выступало частью единой системы социального регулирования, в которой регулирующую функцию осуществляли религия, нравственность и обычаи.

Только с утверждением буржуазного экономического и социального строя и соответствующей ему системы духовных ценностей право как регулятор общественных отношений вышло на первый план.

Право построено на трех "китах ". Это нравственность, государство, экономика. Право возникает на базе нравственности как отличный от нее метод регулирования; государство придает ему официальность, гарантированность, силу; экономика - основной предмет регулирования, первопричина возникновения права.

Специфика права состоит в том, что в центре его находятся отдельный человек с его интересами и потребностями, его свобода. Однако именно в праве и через право свобода закрепляется и доводится до каждого человека, до каждой организации.

Изложенное позволяет сделать вывод, что право имеет общесоциальную сущность , служит интересам всех без исключения людей, обеспечивает организованность, упорядоченность, стабильность и развитие социальных связей.

Общесоциальная сущность права конкретизируется в его понимании как меры свободы. В пределах своих прав человек свободен в своих действиях, общество в лице государства стоит на страже этой свободы. Таким образом, право не просто свобода, а свобода, гарантированная от посягательств.

Юридическая обязанность.

Правоотношение как форма фактического общественного отношения состоит из взаимосвязанных прав и обязанностей субъектов. Субъективное право и юридическая обязанность - это системные элементы правоотношения, придающие конкретному общественному отношению особое качество.

Юридическая обязанность есть предписанная обязанному лицу и обеспеченная возможностью государственного принуждения мера необходимого поведения, которой оно должно следовать в интересах управомоченного лица. Необходимо строить свое поведение так, чтобы оно не противоречило предъявленным требованиям, чтобы удовлетворять интересам управомоченного.

Юридическая обязанность имеет следующие признаки .

1. Это мера необходимого поведения, точное определение того, каким оно должно быть.

2. Она устанавливается на основе юридических фактов и требований правовых норм.

3. Обязанность устанавливается в интересах управомоченной стороны - отдельного лица или общества (государства) в целом.

4. Обязанность есть не только (и не столько) долженствование, но и реальное фактическое поведение обязанного лица.

5. У обязанного лица нет выбора между исполнением и неисполнением обязанности. Невыполнение или ненадлежащее выполнение юридическое обязанности является правонарушением и влечет меры государственного принуждения.

Юридическая обязанность имеет три основные формы : 1. воздержание от запрещенных действий (пассивное поведение); 2. совершение конкретных действий (активное поведение); 3. претерпевание ограничений в правах личного, имущественного или организационного характера (мер юридической ответственности).

Сущность государства.

Сущность государства - смысл, главное, глубинное в нем, что определяет его содержание, назначение и функционирование. Таким главным, основополагающим в государстве являются власть, ее принадлежность, назначение и функционирование в обществе. Вопрос о сущности государства - это вопрос о том, кому принадлежит государственная власть, кто ее осуществляет и в чьих интересах.

В понимание сущности государства существуют два основных подхода классовый и надклассовый. Классовый подход в понимании сущности государства выражен в основном в марксистско-ленинской теорией государства. Государство рассматривается как классовое явление. Оно возникает в результате раскола общества на классы, существует только в классовом обществе и с исчезновением классов должно отмереть. Отсюда усматривается классовая сущность государства как машины (орудия), посредством которой экономически господствующий класс становится политически господствующим, осуществляющим свою диктатуру, т.е. власть, не ограниченную законом и опирающуюся на силу, на принуждение.

Другой подход – надклассовый, выражается в различных не марксистских теориях государства: теория правового государства, теория плюралистической демократии, теория государства благоденствия, теория элит, технократическая теория. Теории по-разному раскрывают сущность государства, но не одна из этих теорий не рассматривает государство как орудие классового господства.

В современной отечественной ТГП вопрос о сущности государства решается по-разному. Многие исследователи исходят из того, что сущность государства не следует рассматривать только с классовых или только с надклассовых позиций. По их мнению, сущность государства имеет две стороны: классовую и общесоциальную (общечеловеческую) сущность государства – двуединая сущность. В те или иные периоды истории на первый план выходит либо классовая, либо общесоциальная сторона сущности государства. Согласно другой точке зрения государство носило классовый характер в прошлом. Современное государство классовый характер утратило и из орудия классового господства превратилось в орудие социальных компромиссов. Существуют и др. взгляды. Небезынтересным представляется подход к характеристике сущности государства, акцентирующий внимание на управленческую деятельность государства. Согласно этому подходу сущность государства выражается в том, что государство есть организация, осуществляющая руководство и управление обществом. Это управление может выражаться в различных формах, в том числе и в подавлении одних классов другими.

Сущность государства проявляется в его функциях.

в настоящее время сложились два основных подхода к трактовке сущности любого государства:

1)классовый;

2)общесоциальный.

Первый подход состоит в том, что сущность государства определяется как выражение интересов и воли экономически господствующего класса и навязывание воли этого класса всему обществу. Данный подход присущ марксистскому пониманию государства. Государство трактуется как аппарат насилия, принуждения, подавления, а его сущность составляет диктатура (господство) экономически господствующего класса.

Второй подход исходит из общесоциальной сущности государства, его назначения служить обществу. Соответственно сущность государства видится в его способности объединять все общество, разрешать возникающие противоречия и конфликты, выступать средством достижения социального согласия и компромисса.

Наряду с этими двумя подходами к сущности государства можно еще выделить национальный, религиозный, расовый и др. В зависимости от различных условий доминировать могут те или иные интересы.

Механизм реализации права.

МЕХАНИЗМ РЕАЛИЗАЦИИ ПРАВА - средства и институты, которые обеспечивают достижение фактических целей правовых предписаний в фактической правомерной деятельности субъектов. Такой механизм включает комплекс мер материально-технического, организационно-управленческого, идеологического (социально-психологического) характера, осуществляемых государством, его органами и должностными лицами и имеющих своей задачей обеспечить реальное действие права в общественной жизни.

В основе реализации права лежит социал. интерес. Интерес - отношение людей ко всей совокупности обществ. институтов, материал. и духовн. ценностей.

Законодатель и рпавоприменитель связаны единым интересом, в котором воплощена их воля.

Право воздействует на общ. отношения через интересы их участников.

Регулирование общ. отношений правом - ориентир государства, заложенный государством интерес.

Интерес тесно связан с субъективным правом, кот. помогает понять помыслы субъектов правоотношений, их поведение.

Ученый используют термин "законный интерес" как опред. прав. дозволенность, связан. с пробелами в общем прав. регулировании.

Поэтому в механизме правореализации есть регулятивные и саморегулятивные процессы.

Итогом правореализации является правомерность, т.е. утверждение правомерности в общ. отношениях.

Правомерность - это лишь одна грань в реализации права, ее следует рассматривать в единстве с социальной результативностью.

С т.з. соц. результата правомерное поведение людей д. приносить пользу обществу.

Внутренняя форма права.

Внутренняя форма права - это структура и связи. К ней относят систему права, горизонтальную и вертикальную структуры соподчиненности всех ее элементов. Относительно внешней формы права в современной отечественной юридической литературе не сформировалось единого понимания, что вероятнее всего связано с неоднозначной трактовкой различными авторами уже самого содержания права.

Целесообразнее понимать под внутренней формой права такую организацию его собственного содержания, которая выражается в виде различных систем и структур, обнаруживаемых при обозрении его изнутри;

Внутренняя форма права - система определённых институтов правовых норм. Отрасли, институты права - определённой системы норм, регулирующие ту или иную совокупность общественных отношений.

Метод правового регулирования - фактор, собирающий прав. нормы в систему. Метод зависит от предмета прав. регулирования. На выбор метода влияет природа регулируемых отношений.

Совокупность средств, приемов, способов, образующие метод общего прав. регулирования, встречается в каждой отрасли права. Поэтому нельзя проводить разграничение отраслей только по методу, необходимо обратиться к предмету.

Система прав. норм представлена иерархично: комплекс норм, структурные особенности норм и специфика структурных элементов норм.

Первичным системообразующим фактором является регулируемые общественные отношения (предмет отрасли). Смежные общ. отношения разграничиваются по содержанию; субъектному составу и т.д. Самостоятельная группа прав. норм объединяется в отрасли.

Целесообразным является деление отраслей права на частное и публичное. Частное право регулирует отношения по горизонтали, публичное - по вертикали.

Юридическая практика

Юридическая практика – это деятельность, направленная на издание, а также толкование и реализацию юридических предписаний, организованная в единстве с уже накопленным социально-правовым опытом.

Юридическая практика является одним из основных видов социально-исторической практики, поэтому ей свойственны черты, присущие любой практике.

Юридическая практика имеет субъектов и участников, действия которых, а также использование ими установленных методов и средств, способы оформления разработанных решений и фиксирование накопленного ранее опыта упорядочены и урегулированы нормами права и другими юридическими предписаниями.

Под структурой юридической практики понимают такое соотношение элементов и связей в системе, которое обеспечивает ей единство, целостность, а также сохранение объективно необходимых функций и свойств при влиянии на нее различных факторов действительности.

Элементами юридической практики являются :

1) объект практики . Это то, на что направлены юридические действия и поступки ее субъектов и участников. Ими могут быть как материальные, так и нематериальные блага, общественные отношения и конкретные поступки (или бездействие) людей, иные явления и предметы, включенные в соответствующий юридический процесс и призванные удовлетворять общественные и личные потребности и интересы;

2) юридические действия , такие, которые влекут за собой правовые последствия для участников правоотношений;

3) средства практики – это явления и предметы, посредством которых происходит обеспечение достижения цели;

4) способ – установленный путь достижения запланированной цели посредством определенных средств и при присутствии соответствующих условий и предпосылок деятельности;

5) результат , воплощающий в себе итог юридических операций, позволяющий удовлетворить индивидуальную или общественную потребность;

6) формы юридической практики – это способы организации, существования и внешнего выражения содержания.

Для правовой системы общества обычно характерно одновременное функционирование разных типов, видов, а также подвидов практики. В соответствии с характером способов преобразования общественных отношений обычно различают распорядительную, интерпретационную, правотворческую, правоприменительную (правореализационную) и другие типы практики. В функциональном плане, как правило, выделяют правоконкретизирующую, правосистематизирующую, контрольную и другие типы практики. Характерной чертой этих типов считают то, что изменения общественных отношений происходят здесь посредством правотворческих, правоприменительных, распорядительных и праворазъяснительных средств и способов.

Кроме того, каждый вид юридической практики обычно подразделяют на определенные виды и подвиды.

Например, в правоприменительном типе практики различают следующие виды: 1) оперативно-исполнительную; 2) юрисдикционную (ее подвиды: превентивная, карательная и др.).

По субъектам юридическую практику можно разделить: 1) на законодательную; 2) судебную; 3) следственную; 4) нотариальную и др.

Функции юридической практики представляют собой относительно обособленные направления ее однородного воздействия на объективную и субъективную реальность, в которых проявляются социально-правовое назначение и творческая, преобразующая роль в жизни общества.

Функция – это целенаправленное влияние юридической практики на общественную жизнь. Функции напрямую связаны с целями практики.

Юридическая практика.

Юридическая практика – это деятельность по освоению и преобразованию социальной действительности при помощи государственно-правовых средств и ее юридически значимые результаты.

Без этого вида социальной практики немыслимо возникновение, развитие и функционирование правовой системы общества. Она играет существенную интегрирующую роль в этой системе, связывая в единое целое нормативно-правовые и индивидуально-конкретные предписания, субъективные права и юридические обязанности, правовые идеи и принимаемые на их основе решения.

Она же способствует целенаправленному юридическому изменению общественной жизни. Это достигается при помощи издания новых или изменения уже существующих нормативно-правовых предписаний, их толкования и конкретизации, использования и применения.

ЮП направлена на объективно-реальное изменение окружающей действительности. В процессе ЮП возникают разнообразные материальные, политические, социальные и иные изменения. К ее особенностям следует отнести то, что она всегда порождает и соответствующие юридические последствия.

Юридическая практика в той или иной степени влияет на все стороны жизни общества, способствуя развитию происходящих в нем процессов либо тормозя их.