Работают по специальности статистика. Россия: почему миллионы выпускников работают не по специальности? Инклюзивное украинское образование

Несмотря на рост числа работников с дипломом (с 23,8% в 2001 году до 32,2% в 2014 году), каждый четвертый россиянин, окончивший вуз, выполняет работу, не требующую высшего образования. При этом около 30% работников считают, что работают не по специальности. К таким выводам пришли авторы исследования Высшей школы экономики "Где и кем работают высокообразованные россияне". ТАСС изучил работу, чтобы узнать, какие специалисты чаще работают по полученной профессии, кто занимает руководящие должности, а чей потенциал используется не до конца.

Согласно исследованию, среди работающих россиян больше всего обладателей дипломов экономистов и инженеров, меньше всего - аграриев, искусствоведов и специалистов естественных наук и математики. При этом среди мужчин - специалистов технического профиля, а среди женщин - экономистов и педагогов.

Авторы работы отмечают, что образование молодых и пожилых работников различается. Среди молодежи преобладают дипломы экономистов, а среди работников от 40 лет и старше на первом месте инженерная подготовка. Из этого эксперты делают вывод, что обе группы не конкурируют напрямую на рынке труда, так как предъявляют спрос на разные рабочие места.

Более половины дипломированных работников (55,8%) занимают позиции специалистов высшего уровня квалификации. Больше всего таких сотрудников среди выпускников медицинских вузов, меньше всего среди инженеров и аграриев.

Почти каждый шестой выпускник вуза занимает руководящую должность. Чаще всего в кресло руководителя садятся инженеры, специалисты в области сельского хозяйства, а также экономисты и управленцы.

Четверть обладателей высшего образования (26,6%) работают на позиции, для которой оно избыточно. Тут явным лидером выступают выпускники сельскохозяйственных вузов. Реже других выполняют работу ниже своей квалификации медики.

Что касается субъективной оценки соответствия выполняемой работы и специализации, указанной в дипломе, то 71,4% работающих россиян отмечают, что работают по профессии. В основном такого мнения придерживаются медики, а вот среди специалистов в области сельского хозяйства гораздо больше тех, чье образование никак не связано с нынешней работой.

Таким образом, авторы исследования констатируют, что выпускники медицинских вузов могут считаться самой благополучной группой: они не зря тратят время в университете, так как в дальнейшем работают по специальности и занимают позиции, требующие высокой квалификации. Хуже всего дела обстоят у аграриев, профессия которых чаще, чем у других, оказывается не связана с дипломом, к тому же зачастую вообще не требует высшего образования. Правда, среди них достаточно высок процент руководителей.

Каждый второй выпускник вуза не может найти работу по специальности

Похоже, набирать студентов в российские высшие учебные заведения скоро придется, как в армию, по повесткам. Причины две: дефицит молодежи и отсутствие гарантий достойного трудоустройства.

В Свердловской области нынче на 17 тысяч выпускников средних школ приходится 20 тысяч мест в вузах региона: 12,5 тысячи — бюджетные плюс 7,5 тысячи — коммерческие. То есть конкурса фактически нет, примут всех (или почти всех), кто придет. Ситуацию отчасти спасает репутация уральских вузов в соседних регионах, благодаря которой пятую часть местных первокурсников составляют искатели студенческого счастья из Тюмени, Кургана, Челябинска, Перми.

В Москве по той же причине конкурс в престижные вузы достигает 25-30 человек на место. Хотя цифры нужно делить как минимум на пять, а то и на десять. Ибо по новым правилам любой абитуриент может подать заявление с предоставлением результатов ЕГЭ в пять разных вузов России, причем на несколько специальностей в каждом.

«В системе высшего образования сегодня три ключевые проблемы: доступность, практичность и качество, — говорит глава Минобрнауки Ольга Васильева. — Что касается доступности: в этом году будет беспрецедентное количество бюджетных мест. На каждые 100 выпускников 11-х классов приходится 57 мест. Из них 46% отдано инженерным специальностям...»

Выполнение планов набора жестко контролируется. Приказы о зачислении студентов вузы обязаны издать 4 августа. Но если обнаружится недобор, стартует вторая волна приема, которая продлится до 10 августа. В итоге подберут с обочины прогресса даже троечников.

Хорошо ли это для молодых людей и для страны в целом? Учтем, что даже в московских академиях не первый год снижается качество абитуриентов. «Вроде бы средний балл ЕГЭ нынче немного повыше, — заявил журналистам проректор Высшей школы экономики Григорий Канторович. — Примерно 86 баллов против 84 в 2010 году. Однако ребята часто не могут ответить на элементарные вопросы. В чем причина, определенно сказать не могу...»

Теперь о практичности. По министерским данным, ежегодно российскими университетами выпускается около 250 тысяч инженеров, из которых лишь около 50 тысяч начинают работать на высокотехнологичных предприятиях, а остальные остаются невостребованными. И такая ситуация не только с техническими специальностями. Служба исследований HeadHunter недавно провела опрос, который показал: половина «высокообразованных» россиян начинают свой трудовой путь не по специальности, еще около четверти увольняются через первые полгода работы по своему диплому.

Зато практичнее становятся сами абитуриенты, у них меняются предпочтения. В МГУ повышенным спросом стала пользоваться Высшая школа государственного аудита: аж 30 человек на место! А на экономический, юридический и филологический уже никто не ломится — там всего 5-7 претендентов на зачисление. В РГГУ с огромным отрывом лидируют специальности «туризм» и «связи с общественностью» — больше 100 (!) человек на место. А в самом хвосте плетется геология: подано 427 заявлений на 192 места. Жутко представить, что подумал бы о нашем малоромантичном времени Олег Куваев, написавший когда-то «библию геолога» — роман «Территория»...

Причина простая: по большинству специальностей высшее образование вовсе не обещает будущему дипломнику даже более или менее обеспеченной жизни. По данным исследования Высшей школы экономики, в Москве, например, зарплатные ожидания новичка со свежим дипломом составляют не менее 56 тысяч рублей в месяц (меньше среднестатистической зарплаты в столице), но работодатели предлагают ему не более 30 тысяч. В целом же по России при среднестатистической зарплате в 34 тысячи рублей выпускники вузов могут рассчитывать лишь на 22,7 тысячи. Зачем же, спрашивается, учились?

Однако есть и другая сторона медали — низкое качество подготовки вузовских выпускников.

Из-за чего нанимать их на работу готовы не более 60% работодателей, хотя еще в 2013 году таких было свыше 70%. Меньше претензий к знаниям и умениям молодых специалистов предъявляют в организациях банковской сферы, в IT-компаниях, в сфере сервиса. А больше всего жалоб — на качество подготовки инженеров, которых после приема на работу поголовно приходится переучивать. Может быть, «в консерваториях» у нас что-то не так?

Декан факультета инженерного менеджмента РАНХиГС Сергей Серебренников предлагает использовать зарубежный опыт. «Откуда, например, взялась программа MBA? На Западе после Второй мировой войны появилась потребность в ускоренном росте экономики, нужно было подготовить сразу большое количество суперклассных управленцев, администраторов. И по армейскому принципу в университетах были сформированы такие программы, которые за один-два-три года с интенсивной подготовкой выпускали таких вот менеджеров бизнес-администрирования». Ровно такой же подход можно было бы применить и сегодня в России.

В оборонно-промышленном комплексе, где трудятся около 2 млн человек и тоже требуются классные специалисты, есть свои предложения. Цитируем: «Сконцентрировать усилия на возрождении и развитии системы специальных физико-математических школ, интернатов и лицеев. Она должна стать базовым элементом национальной системы элитарного образования, направленного на выявление и продвижение талантов — от детского сада (да-да!), школы, вуза и в конечном итоге — до КБ, НИИ и производства. По сути, речь идет о создании сквозной, от школы до НИИ и промышленных предприятий, системы воспроизводства научно-инженерной элиты страны — профессионалов высшего уровня: ученых и инженеров, конструкторов и рабочих высшей квалификации...»

Далее оборонщики предлагают «сформировать пул вузов, готовящих специалистов инженерно-технического профиля, в интересах инновационно-оборонного сектора российской экономики. Это примерно 10-15 вузов (не более), среди которых МГУ, МФТИ, МИФИ, МГТУ, МИСи-С, МАИ, СПбГУ, СПбПУ, ИТМО, Новосибирский ГУ, Томский ГУ, Казанский и Уральский федеральные университеты и некоторые другие. На пятилетку вперед для этого пула сформировать госзаказ как по перечню и номенклатуре специалистов, так и по содержанию преподаваемых курсов, вплоть до согласования ученых-специалистов, читающих эти курсы. Вернуть для студентов-бюджетников этих вузов систему целевого распределения и обязательной отработки после окончания вузов. Сформировать у студентов ясную картину профессиональной перспективы с реализацией жизненной стратегии именно в России...». И так далее.

В принципе «технологически» очень дельные предложения. Но они не для всей экономики страны — только для военно-промышленной элиты. Под девизом «Вновь превратим Россию в осажденную крепость во имя победы в грядущей войне!». В сущности, такой вариант в нашей истории уже был. Чем все закончилось, мы еще не забыли.

Не нравится? Предлагайте что-нибудь получше. Но хотелось бы знать, кто предложит. Министерство образования и науки? В прошлом году там сменился министр и до сих пор идет процесс «вычищения» прежней команды. Ибо бывший глава ведомства — доктор физико-математических наук, обладатель золотой медали Российской академии наук, автор учебника для вузов «Физика металлов» и 60 научных статей, из которых полсотни опубликованы за рубежом — Дмитрий Ливанов провинился перед системой во многом.

Он заявил, что в России перебор студентов. Составил список неэффективных вузов и приступил к их ликвидации (с 2014 года лицензий лишились около 40 самых никчемных), а также боролся с липовыми диссертациями. При Ливанове в российских вузах появились именитые иностранные преподаватели, а тройка наших вузов — МГУ, СПбГУ и Новосибирский государственный университет вошли в Шанхайский рейтинг — один из самых авторитетных в мире. Словом, это был министр-реформатор, ученый и либерал (извините за ругательное в России слово). После назначения главой Минобрнауки он заявил, что страна должна войти в XXI век как конкурент ведущим странам с ведущим образованием, таким как США, Германия, Великобритания...

Нового министра Ольгу Васильеву называют «патриотом-государственником». Она доктор исторических наук, религиовед (специалист по Русской православной церкви) и преподаватель Сретенской духовной семинарии. До назначения на должность министра трудилась в Администрации президента РФ (заместитель начальника управления по общественным проектам). Возглавив Минобрнауки, заявила: «Мы подходим к тому, чтобы поднять наше образование на достойный уровень, на котором оно всегда было, есть и будет...» Хотя если оно уже на уровне, куда же поднимать и зачем?

Еще министр пообещала вернуть в школу общественно полезный труд. «Мы должны вернуть и сельские бригады, которые у нас были в сельских школах, мы должны вернуть работу на приусадебных участках, уборку школьных помещений», — перечислила министр. В Минобрнауки задумали также возвращение летних трудовых лагерей...

Зато созданные предшественником вузовские научные центры вызывают у нового министра большие сомнения. Ибо вузовская наука «не может существовать отдельно от большой науки, академической. Такого никогда не было в истории», — заявила Ольга Васильева. Хотя в Европе и США большая наука развивается, как правило, именно в университетах. И отлично там себя чувствует!

Но мы же опять идем своими путем и легких дорог не ищем, не так ли?

Ежегодно российские вузы выпускают десятки тысяч молодых специалистов. Однако открытые вакансии, соответствующие специальностям молодёжи с высшим образованием, почему-то так и остаются незакрытыми. По последним данным Росстата, в России больше половины выпускников высших учебных заведений (55 процентов) работают не по той специальности, которая значится у них в дипломе. А для некоторых профессий эта доля доходит до 70-90 процентов.

В июле прошлого года сотрудники независимой общественной организации «Ассоциация руководителей и специалистов по управлению человеческими ресурсами» вместе с Департаментом экономики УрГЭУ-СИНХа опросили новоиспечённых выпускников екатеринбургских вузов. К этому времени на работу успели устроиться 60 процентов опрошенных. Из них лишь 18 процентов нашли себе профессию по специальности. Остальные отложили свои дипломы «до лучших времён» и пошли трудиться туда, где этот документ необязателен.

По результатам того же исследования оказалось, что найти себе заработок по специальности проще всего удаётся программистам, строителям, международникам, пиарщикам и энергетикам. А вот молодым педагогам, социологам, политологам, управленцам, филологам и психологам везёт в меньшей степени.

Вопросом, почему полученная в вузе специальность не определяет дальнейшего места работы, задаются уже не первый год. Изначальная причина — у выпускников школы выбор вуза оказался неверным, потому что отсутствует система профориентации.

Например, в Китае, как только ребёнок идёт в школу, он начинает пробовать различные профессии: его ведут на завод и показывают, как работают станки и так далее. За всё время в школе ему демонстрируют около 50-ти различных профессий

Обычная ситуация для большинства российских школ: заканчивается учебный год, а ученики выпускных классов только начинают задумываться о том, кем же они хотят быть. Изучают сайты учебных заведений, смотрят на проходные баллы, сравнивают со своими, делают выводы. Нередко многие поступают учиться туда, куда идут их лучшие друзья, с которыми они большую часть жизни просидели за одной партой и никуда друг без друга. Или ещё вариант — выбирают специальность по совету родственников. Другими словами, выпускники школ определяют своё будущее неосознанно. С другой стороны, как тут можно что-то осознать, если им никто не объяснил, какие профессии существуют в мире (кроме 10-15, что на слуху у всех), и какие из них самые востребованные на рынке труда.

— Такого предмета как ориентация, нет ни в одном школьном расписании, а зря, — объясняет председатель ассоциации психотерапевтов Свердловской области Георгий Амусин. — Разве можно решить, кем ты хочешь стать, не зная, чем занимается представитель той или иной профессии? Поэтому, после окончания школы многие, выбирая специальность, руководствуются лишь поверхностной осведомлённостью о том, кем они станут в будущем, выбрав тот или иной факультет вуза. Я думаю, что отдельный обязательный предмет по профориентации и какое-нибудь специальное учебное пособие нашим старшеклассникам бы не помешали.

Яркий пример непонимания сути профессии — журналистика. Ежегодно на факультеты журналистики один из самых больших конкурсов среди абитуриентов. Однако уже после первой производственной практики многие студенты журфаков разочаровываются в профессии. Что ж, это неизбежно, ведь они судили о профессии по гламурным журналам и таким же ток-шоу. А на деле, вместо богемных вечеринок пришлось ехать в командировку в какой-нибудь богом забытый посёлок и писать или снимать репортаж о проблемах местных жителей.

Чаще всего занятия по профориентации — это частная инициатива отдельных школ.

— Мы регулярно, раз в неделю, проводим с нашими учениками классные часы на тему профориентации, — рассказывает педагог по воспитательной работе екатеринбургской средней школы №36 Гульнара Галиева. — Обычно приглашаем представителей различных профессий, которых подыскиваем среди наших выпускников. Кроме того, иногда для ребят мы организуем экскурсии на различные городские предприятия. Также все наши ученики проходят профориентационные тесты.

По сути, эти тесты помогают определить, какая специальность лучше всего подходит ребёнку — техническая, гуманитарная или творческая. Некоторые даже берут на себя ответственность конкретно указать школьнику, куда ему нужно поступать. Нахожу в Интернете один из таких тестов, отвечаю на восемь вопросов, и компьютерная программа отправляет меня учиться на инженера-технолога. Думаю, не самый подходящий вариант для меня после трёх лет обучения в гуманитарном вузе.

— На самом деле есть авторитетные тесты по профориентации, которые успели зарекомендовать себя. Они подразделяются на возрастные категории, и ребёнку нужно проходить их ежегодно и уже из общего результата делать какие-то выводы, — объясняет Георгий Амусин. — Это полезная практика для школьников, учителя могут её использовать, но под чутким руководством психолога. А непроверенным источникам, например, из Интернета доверять нежелательно.

Общероссийский тренд многих лет: без высшего образования никуда. Руководствуясь этим убеждением, родители готовы запихнуть своего ребёнка в любой вуз, на любой факультет.

Вот и получается, что многие студенты, осознав всю трагедию неверного выбора на втором-третьем курсе учебного заведения, куда они поступили, начинают искать ту сферу деятельности, которая им по-настоящему интересна или просто будет приносить стабильный доход.

Редакция «НЭ» решила узнать у тех ребят, кто решил не искать работу по специальности, с чем связан их выбор?

Камилла ИЛЬЯСОВА, 23 года. Окончила Департамент экономики УрГЭУ-СИНХ:

— По образованию я экономист. Уже в конце первого курса поняла, что это не моё, но чтобы не расстраивать своих родителей, решила не бросать университет и доучиться. Во время учёбы устроилась на должность продавца-консультанта в один из магазинов модной одежды, который принадлежит крупной европейской сети. Мне сразу сказали, если буду хорошо работать, то будет возможность карьерного роста. Старалась. Через полтора года я прошла тренинг на должность визуального декоратора — это человек, который занимается оформлением магазина и витрины. Начала ездить по другим городам, помогать открывать магазины этого бренда. Спустя ещё полтора года меня назначили мерчендайзером — представителем торговой сети. Теперь я, можно сказать, одновременно живу в восьми городах: еженедельно летаю из одного в другой и смотрю, как идут дела в филиалах. Я не сижу на одном месте, мне не бывает скучно. Высшее образование мне, конечно, пригодилось (в мерчендайзеры без него не берут), а вот конкретно экономфак остался приятным воспоминанием о студенческой жизни.

Максим Максимов, 22 года. Не окончил факультет журналистики УрФУ:

— Я честно пытался учиться. Один раз был отчислен, потом снова восстанавливался, сдавал зачёты, но затем всё-таки признался себе, что это не моё и оставил учёбу окончательно. Когда я ещё поступал, то искал какую-нибудь творческую профессию, подумал, что журналистика — то, что надо. Но не так я себе всё представлял. Ещё во время учёбы я купил себе фотоаппарат, стал читать книги по фотографии, практиковаться на знакомых, устраивая им фотосессии. Вскоре понял, что хочу заниматься этим профессионально. Наработал себе клиентскую базу и открыл свою фотостудию. Теперь зарабатываю тем, что мне действительно по душе. Но высшее образование всё-таки получаю. Учусь дистанционно.

Этим летом миллион выпускников вузов, защитив дипломы, вышли на рынок труда. Как примет их отечественная экономика? Опросы показывают: трудоустройство выпускника вуза — головная боль для семьи и полагаться в ответственном деле приходится не на диплом, а в основном на связи и знакомства. Официальная статистика подтверждает: большинство молодых специалистов испытывают трудности с поиском работы. По данным Минобра, например, каждый четвертый выпускник вуза не трудоустроен, а тех, кому посчастливится найти работу, начальство старается вытолкнуть во фриланс, чтобы не платить налоги и пенсионные отчисления. Но и это еще не все: ведомственная отчетность не включает тех, кто прошел обучение на платной основе. А значит, безработных молодых специалистов на самом деле еще больше, и при всех разговорах о дефиците кадров родной экономике они просто не нужны. "Огонек" попытался разобраться в проблеме.

В 2016 году Росстат проводил выборочное наблюдение трудоустройства выпускников образовательных организаций. Вот его подсчеты: 139,6 тысячи молодых людей в возрасте 20-24 года (то есть только что окончившие вузы) не имеют работы. И получается, что безработица среди выпускников вузов 2015 года в 5 раз больше, чем в целом по стране (5 процентов). Есть и еще одна цифра: среди выпускников от 25 до 29 лет (то есть предыдущие выпуски) Росстат насчитал 152,1 тысячи безработных. Проблема, стало быть, не только со "свежим притоком", но и с тем, что до него — две выпускные "волны" дают в общем зачете 291,7 тысячи молодых людей с дипломами и без работы.

Между тем наблюдение, как указывает Росстат, "выборочное". Стоит ли этим данным доверять? Эксперты утверждают: стоит, поскольку они коррелируются с другими.

Это можно признать одним из парадоксов нынешней ситуации: выпускники, учившиеся на платных местах, оказываются в самом невыгодном положении. За этих студентов родители годами платили университетам немалые деньги (до 500 тысяч рублей в год), но их судьбы никого не интересуют, их нигде не учитывают, о них и вузы, и министерство забывают, как только подписывают им дипломы. Хотя высокие зарплаты преподавателей — это ведь как раз из дополнительных доходов от студентов "на договорной основе", и вузы должны бы их на руках носить: платники дают денег не меньше, чем бюджет...

— На российском рынке труда нарастает конфликт между выпускниками и работодателями,— считает Елена Авраамова, заведующая лабораторией исследования социального развития Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС.— Работодатели при первом трудоустройстве значительно занижают оплату труда. Поэтому среди молодежи велика текучка, мало кто остается на одном месте три года и больше. В кризис же работодатели сразу предлагают молодым неформальную занятость, я бы сказала, просто выталкивают их во фриланс, на срочные договора, а то и вообще без договора, оплачивая налом подработку, без соцпакета, без страховых и пенсионных взносов.

Фактически многие ребята начинают профессиональную жизнь с заведомо худших условий, за рамками нормальных трудовых отношений. Опросы показывают: трудоустройство молодого специалиста — это большая проблема для семьи. А главным в поиске работы становятся нужные связи и знакомства. Елена Авраамова подтверждает: "Сегодня в России самый важный фактор при первом трудоустройстве — это полезные связи соискателя. Да, диплом важен, но на первом месте — знакомство. И не только при устройстве на "теплые" места — на любые: работодатель не любит брать молодого специалиста, если его не порекомендует кто-то из знакомых".

Ирина Абанкина, директор Института развития образования НИУ ВШЭ, говорит, что на нашем рынке труда есть, по сути, "закрытые сектора, в которые случайным людям попасть крайне трудно". Прежде всего медицина: как правило, кто-то из родителей (или родственник из старшего поколения) выпускника медвуза в этой сфере работал. Далее — архитектура, творческие профессии: художники, артисты, музыканты. Очень специфичен нефтегазовый сектор. Скажем, Губкинский университет может похвалиться 80-процентным трудоустройством выпускников, но если не брать в расчет вахтовиков, то "чужие там не ходят". Похожая ситуация начинает складываться в строительной и металлообрабатывающей отраслях.

Состояние нашего рынка труда, считает Ирина Абанкина, тревожное. Он развивается совсем не по тем моделям, которые наработаны в развитых экономиках. Там стоимость труда определяет уровень образования, а не только опыт работника. Там выпускники, имеющие высокие оценки, получают лучшие предложения от работодателей. Там конкурентоспособность кадров зависит от постоянного повышения квалификации, от способности работника адаптироваться к новым требованиям.

У нас ничего этого нет — нашей экономикой такой тип работника не востребован. Хотя принцип "лучшие студенты выбирают лучшие места" когда-то действовал — в советской системе распределения выпускников: первыми на распределительную комиссию выходили отличники. Но старую систему отменили, а в новой имеем то, что имеем.

Николай М. в 2015 году окончил физфак МГУ по престижной современной специальности — "математическое моделирование и информатика" с высоким средним баллом. Месяца два отдыхал, потом начал устраиваться на работу. "Я хотел заниматься программированием,— говорит Николай,— и искал интересное дело. Ну и чтоб зарплата была 55-60 тысяч рублей". Для такой специальности это средний заработок. Коля — москвич. Три месяца хождений по собеседованиям результата не дали: на айтишников спрос большой, но работодателям нужен опыт работы, а не престижный диплом с хорошими оценками, на них, как правило, не обращают внимания. Сколько бы еще промаялся, неизвестно, но повезло: мамин знакомый предложил работу в своей фирме и по профилю — программирование интернет-сетей. Правда, через полтора года работу пришлось сменить.

Выпускнику истфака МГУ 2015 года Алексею К. повезло меньше: он говорит, что по специальности (то есть исторической наукой) из его выпуска смогли найти работу процентов десять, остальные — как сумели. Кто-то зарабатывает репетиторством, кто-то ушел в риэлторы, есть девушки, которые подались в модельный бизнес. Самого Алексея, москвича, родственники устроили на телевидение в крупном областном центре. И он считает, что это удача...

По данным Европейского статистического агентства (Евростат), в 2016 году в Евросоюзе уровень занятости молодежи 20-34 лет в течение трех лет с момента получения высшего образования составил 80,8%. Причем выпускники мужского пола трудоустраиваются легче — среди них уровень занятости составляет 83,3%, тогда как среди женщин — 78,8%. Самая высокая доля трудоустроенных выпускников в ЕС была зафиксирована на Мальте (96%), в Германии (92,6%) и Нидерландах (92,3%), самая низкая — в Греции (53,6%), Италии (57,7%) и Испании (70,7%).

По данным Евростата, в мае 2017 года в 28 странах Евросоюза насчитывалось 19,1 млн безработных (на 2,1 млн меньше, чем в мае 2016 года). Среди жителей ЕС младше 25 лет таковых нашлось 3,8 млн человек (на 585 тысяч меньше, чем годом ранее). Самая низкая доля безработной молодежи зафиксирована в Германии (6,7%), Нидерландах (9%) и Чехии (9,2%), в то время как самая высокая — в Греции (45,5%, данные за апрель), Испании (38,6%) и Италии (37%). Для сравнения, по данным ОЭСР, в Японии в 2016 году доля безработных среди жителей младше 25 лет равнялась 5,2%, в США — 10,4%, в Австралии — 12,7%, в Канаде — 13,1%.

Самыми неблагоприятными регионами для трудоустройства молодежи в 2016 году оказались Ближний Восток и Северная Африка. Там, по данным Всемирного банка, безработица среди граждан 15-24 лет в среднем составила 29,7%. В странах Латинской Америки и Карибского бассейна оказалось в среднем по 16,9% безработных молодых людей, в Юго-Восточной Азии — по 10,5%. Среди стран-рекордсменов, в которых более половины молодежи — безработные, оказались Босния и Герцеговина (67,6%), Свазиленд (52,8%), ЮАР (52,3%), Французская Полинезия (50,8%) и Оман (50,8%).

Этим летом из российских вузов выпустились около миллиона молодых специалистов. Статистика говорит о том, что даже диплом престижного университета не гарантирует трудоустройство, и многие из выпускников столкнутся с трудностями при поиске работы. «Коммерсант» пишет о том, почему работодатели не всегда рады молодым специалистам.

По данным Минобрнауки, которое ежегодно проводит мониторинг трудоустройства выпускников, из тех, кто получил дипломы в 2015 году, работу нашли 74-75%. Успешнее всего справились с поиском работы выпускники национальных исследовательских университетов (НИУ) Бауманский, Губкинский, МИФИ - 81,54%. Менее востребованными оказались те, кто закончил МГУ или СПбГУ - 74,58%. Выпускники МГИМО и вовсе оказались трудоустроены в 53,17% случаев, и их средний заработок составил 47 760 рублей. Издание отмечает, что речь идет о вузах, которые считаются престижными: высокие требования к абитуриентам, дорогая подготовка к поступлению и дорогое обучение. Согласно данным Росстата, безработица среди выпускников 2015 года в пять раз больше, чем по стране в целом.

Издание отмечает, что в парадоксально невыгодной ситуации оказываются те, кто получал высшее образование платно. Официальная статистика учитывает бюджетников, а о тех, кто платил за обучение, государство забывает после того, как они получили диплом. Эксперты, опрошенные «Коммерсантом», обращают внимание на то, что многие вчерашние студенты работают не по специальности или не устроены официально.

елена авраамова

заведующая лабораторией исследования социального развития Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС

«На российском рынке труда нарастает конфликт между выпускниками и работодателями. Работодатели при первом трудоустройстве значительно занижают оплату труда. Поэтому среди молодежи велика текучка, мало кто остается на одном месте три года и больше. В кризис же работодатели сразу предлагают молодым неформальную занятость, я бы сказала, просто выталкивают их во фриланс, на срочные договора, а то и вообще без договора, оплачивая налом подработку, без соцпакета, без страховых и пенсионных взносов».

Авраамова отмечает, что связи имеют первостепенное значение при поиске работы. Речь идет не только о «теплых местах»: почти каждый работодатель охотнее возьмет специалиста на работу, если его кто-то порекомендовал.

Отдельная проблема — отношение бизнеса к выпускникам. На Западе компании привыкли вкладываться в будущих специалистов, а для России такой подход остается экзотикой.