Преподобная евпраксия. Святая преподобномученица Евпраксия Псковская. Служба преподобным Иулиании и Евпраксии

Святая Евпраксия и дьявол, толкающий ее в колодец. Створка полиптиха. Около 1500 года. Неизвестный автор. Дворец епископа Эразма Циолека - филиал Краковского Национального Музея / Diabeł usiłuje wrzucić św. Eufraksję do studni. Pałac Biskupa Erazma Ciołka, Muzeum Narodowe w Krakowie. Nr identyfikacyjny: MNK ND-13/e. Twórca: nieznany. Czas powstania: około 1500 roku.

Святая Евпраксия Константинопольская /греч. Εὐπραξία /лат. Eufrasia (383-413/380-410) - дочь и племянница святых. Святыми стали ее мать, а также родственник (вроде бы дядя) и по совместительству приемный отец император Феодосий I Великий (379-395).

Говорят, что святая дева родилась во второй по богатству и знатности семье Константинополя.

Ее отец, Антигон занимал должность сенатора, по латинской версии он был наместником Ликии. Антигон – родственник императора Феодосия I Великого. Мать Евпраксии тоже Евпраксия (ум. ок. 393) – богобоязненная христианка знатного происхождения. Благочестивые супруги раздавали свое имущество нищим, после рождения дочери они решили жить в браке как брат и сестра.

Через год сенатор Антигон умер. Рано овдовев, Евпраксия обратилась к императору и его жене с просьбой удочерить свою осиротевшую дочь. Когда девочке исполнилось 5 лет, Феодосий обручил ее с сыном богатого вельможи. Вскоре императрица стала склонять Евпраксию-мать вступить во второй брак. Евпраксия отказалась и вместе с дочерью покинула Константинополь. Мать и дочь направились в Египет, в район Нижней Фиваиды, где у матери были обширные владения.

Евпраксия посещала монастыри и церкви, делая щедрые пожертвования. Придя в женскую обитель, расположенную недалеко от Фив, мама и дочь поразились строгости ее устава. Там подвизалось около 104-130 монахинь. Мать хотела принести щедрый дар в 20 или 30 литр золота, чтобы сестры молились о ней, о дочери и об Антигоне, но настоятельница монастыря Феодула сказала, что примет только немного елея для лампад и фимиам.

Через некоторое время Евпраксия-младшая, которой не исполнилось и 7 лет, пожелала остаться в той самой обители. Несмотря на то что мать и игуменья противились такому решению из-за малолетства девочки, шестилетний ребенок все же настоял на своем. После ухода дочери в монастырь Евпраксия продолжала путешествовать по обителям Египта и помогать нуждающимся, она усилила свой духовный и телесный подвиг, не пила вина, не вкушала ни мяса, ни рыбы и принимала пищу один раз в день, вечером.

Прошло несколько лет, и игуменье Феодуле во сне было открыто, что через три дня Евпраксия-старшая отойдет ко Господу. Настоятельница объявила Евпраксии о близости ее кончины. Евпраксия дала последние наставления дочери и с миром почила. Она была похоронена в монастыре, где подвизалась ее дочь.

После смерти матери ее владения перешли к дочери, однако та, уже привыкнув к строгости, отказалась от наследства и повелела раздать все богатства в пользу Церкви и нуждавшихся. Через некоторое время после кончины матери девочка получила из столицы письмо, в котором ей напоминали об обручении с сыном сенатора. По одной из версий - жених умер еще до того, как Евпраксия приняла постриг. В ответ Евпраксия написала, что уже вступила в число невест Христовых и не желает покидать монастырь.

В обители Евпраксия выполняла самую трудную работу: готовила на кухне, колола дрова, прислуживала другим сестрам. С каждым годом она все более усиливала свою аскезу: постепенно научилась вкушать пищу 1 раз в 3 дня, а затем - 1 раз в неделю. Сестры любили смиренную Евпраксию. Но одна из сестер завидовала ей и все ее подвиги объясняла желанием прославиться. Монахиня стала досаждать Евпраксии и укорять, но святая дева не противоречила ей, а смиренно просила прощения.

3.

Святая Евпраксия и дьявол, направляющий топор на ногу Святой деве. Створка полиптиха (илл.1). Около 1500 года. Неизвестный автор. Краков. Национальный Музей / Diabeł i św.Eufraksja. Muzeum biskupa Erazma Ciołka. Kraków.

Диавол всячески пытался смутить Евпраксию, являясь ей в ночных видениях. Борясь с искушениями, она в течение 40 дней неподвижно простояла на молитве с поднятыми к небу руками. Не сумев повредить ей духовно, сатана заставлял Евпраксию страдать физически: он пытался утопить ее в колодце, сбрасывал с высокого здания, устраивал так, что Евпраксия ранила себе ногу топором и обливала себя кипятком. Каждый раз Евпраксия чудесным образом спасалась от козней дьявола. Полуживой ее вытащили из колодца, быстро зажила, казалось бы, смертельная рана на ноге, нанесенная во время рубки дров. А когда она упала с охапкой хвороста в руках, тонкая лучина вонзилась у самого глаза, не задев его.

4.

Прп. Евпраксия. Фрагмент иконы «Минея на июль». Нач. XVII в. ЦАК МДА.

Бог наградил Евпраксию даром чудотворения: она исцелила глухонемого парализованного ребенка. После этого настоятельница поручила Евпраксии ухаживать за бесноватой, много лет жившей в обители. Женщина была связана цепями по рукам и ногам, никто не смел к ней приблизиться, пищу ей подавали в корзине на длинном шесте. Сестры молились об исцелении больной, но тщетно. Зная, что Евпраксия удостоилась принять от Господа особую благодать, настоятельница повелела ей исцелить бесноватую. Евпраксия сказала, что недостойна, но, проявив послушание, пошла к одержимой и в присутствии сестер изгнала беса из женщины.

За 10 дней до смерти Евпраксии игумения Феодула увидела сон. Во сне Евпраксия была приведена в светлый чертог и покланялась сидящему на Престоле Царю, окруженному святыми Ангелами. Богородица показала Евпраксии светлую обитель и сказала ей, что она приготовлена для нее и что через 10 дней она войдет в эту обитель.

5.

Saint_Euphrasia from page 164 of Little Pictorial Lives of the Saints, Benzinger Brothers via

Игумения и сестры горько плакали, не желая расставаться с Евпраксией. Сама же дева, узнав о видении, плакала о том, что она не готова для перехода в вечность, и просила игумению умолить Господа оставить ей жизнь хотя бы на один год для покаяния. Игумения утешала Евпраксию и говорила, что так надо – Господь удостоит тебя Своей великой милости. Внезапно здоровая дева почувствовала себя плохо и, разболевшись, вскоре мирно скончалась в возрасте тридцати лет.

На могиле подвижницы совершалось множество чудес: одержимые избавлялись от бесов, больные исцелялись. Святая Евпраксия известна исцелением глухонемых, слепых, тяжелораненых, она охраняла от утопления, изгоняла дьявола из человеческих душ.

Преподобную Евпраксию высоко чтили в Киевской Руси. Так, Евпраксией назвали внучку Ярослава Мудрого, дочь Всеволода Ярославича.

6.

Передача императорских инсигний Генрихом IV (слева) Генриху V / The abdication of Henry IV in favour of Henry V, from the Chronicle of Ekkehard von Aura / Frutolfs von Michelsberg und Ekkehards von Aura Chroniken und die anonyme Kaiserchronik. via

В то время позор за обнародование подробностей сексуального насилия ложился не только на насильника, но и на его жертву. Публичное выступление жены против мужа было равнозначно гражданскому самоубийству. После подробных рассказов о сексуальных извращениях мужа, Адельгейда была освобождена собором от всякого наказания, ибо «к греху, в котором она покаялась добровольно и публично, ее принуждали тяжелейшим насилием». Разоблачения Адельгейды-Евпраксии оказались сокрушительным ударом по престижу императора. Евпраксия же по окончании собора к дворцовой жизни не вернулась, а отправилась после всех передряг к родственникам. По смерти Генриха IV в 1106 году, Евпраксия постриглась в монахини. К тому времени она жила в доме матери в Киеве. Умерла монахиня Евпраксия, бывшая императрица, в 1109 году в Киеве на 38-м году жизни.

Так что сатана своим вниманием Евпраксий не обделял, что в четвертом веке, что в одиннадцатом.

Смотрите также :
- Иулиания Никомидийская

Псковская земля

В древние времена красива и богата была Псковская земля. В дремучих лесах водилось много зверей, в реках плескалось множество рыбы. В месте слияния широкой и полноводной реки Великой и небольшой речки Псковы возвышалась окружённая водой высокая известковая скала с крутыми, обрывистыми краями. Именно на этой скале и построили люди из славянского племени кривичи крепость - Кромль (Кремль), а по берегам реки вырос город. Город назывался сначала Плесковом, затем - Псковом.

Впервые в русских летописях Псков упоминается в 903 году в рассказе о женитьбе киевского князя Игоря: «и приведоша ему жену от Пьскова именем Олгу».

Псковитяне гордились своим городом, который быстро рос и развивался. Псков стоял на удобнейшем пути в другие страны. Недалеко от города река Великая впадала в Псковское озеро, сливавшееся затем с Чудским. По рекам Эмбаху и Нарове озёра сообщались с дальними морями и странами, откуда приплывали иноземные купцы с диковинными товарами. Через верховья и притоки реки Великой псковские торговцы сравнительно легко проникали в Западную Двину, а по притоку Великой — Черехе, через приток Шелони — Узу достигали Новгорода и выходили на великий водный путь «из варяг в греки». Уже в XIII веке автор немецкой хроники писал о Пскове: «Этот город так обширен, что его окружность обнимает пространство многих городов, и

В Германии нет города равного Пскову».

Но Псков был не только крупным торговым городом, но и заслоном на опаснейшем участке границ древней Руси, ставшим особенно опасным после того, как в Прибалтику вторглись немецкие завоеватели. Это была тяжёлая, но вместе с тем и почётнейшая задача. Псковичи со славой выполняли её, служили всему русскому народу и всей Русской земле, сдерживали врагов. В течение нескольких столетий Псков вёл почти беспрерывную войну, много раз был осаждаем врагами, перенёс тягчайшие испытания и вышел из них победителем, не изменил Русской земле и Православной вере. «Чести моей никому не отдам», — написано на мече первого псковского князя Всеволода-Гавриила Ярославича. Этот девиз мог бы служить девизом всего Пскова.

Борьба с немецким Орденом

В XII веке, проливая потоки крови и слёз своих жертв, предавая всё огню и мечу, вторглись в богатую Прибалтику, мирно процветавшую до того под покровительством русских, немецкие рыцари. Покровители Прибалтики — полоцкие князья были изгнаны из неё. После жесточайшей борьбы пал последний оплот русичей в Прибалтике — Юрьев. Жителей его, как эстов, так и русских, немцы зверски истребили, всех до единого. В начале XIII века немцы построили свой оплот в Прибалтике — Ригу, организовали рыцарские ордена, в частности «духовно-рыцарский» Орден меченосцев. Назначением его было завоевание чужих земель и обращение в католичество местных жителей вначале в Прибалтике, а затем и на Руси.

Немецкие рыцарские ордена были грозной военной силой, хорошо организованной и вооружённой. Предавая Прибалтику разграблению, немцы, действуя путем подлого обмана, натравливали её отдельные племена друг на друга, облегчая себе этим борьбу с ними. Земли эстов, леттов, ливов и других народов Прибалтики были опустошены, сожжены, превращены почти в пустыню. Вот как описывает эпизоды этих походов немецкая же хроника:

«Придя туда, мы разделили войско своё по всем дорогам, деревням и областям той страны и стали всё сжигать и уничтожать. Мужчин всех убивали, женщин и детей брали в плен, угоняли много скота и коней». «Не имели покоя... пока... окончательно не разорили ту область, обратив её в пустыню, так что ни людей, ни съестного в ней не осталось». «Захватили эстов... и перебили их. Деревни, какие ещё оставались, сожгли, и всё, что прежде было недоделано, тщательно закончили».

После того как Прибалтика была завоёвана и разграблена, целью немецких захватчиков стало завоевание и разграбление Руси. Их манили к себе богатые города и земли Великого Новгорода и Пскова.

Немцы вплотную подошли к русским владениям. Новгороду и ещё в большей мере Пскову предстояло принять на себя натиск нового врага, угрожавшего Русской земле, и стать её заслоном, выдержав упорную и длительную борьбу.

Как укрепить псковскую землю, уберечь её от немцев? Решил псковский князь Владимир Мстиславович, защитник Пскова, женить своего сына Ярослава на полоцкой княжне Евфросинии. «Из древнего славного рода княжна, благочестива и в Православной вере воспитана, да и помощь от князей полоцких в лихой час может понадобиться», — думал князь Владимир.

Славный род

Род княжны Евфросинии происходил из древнего Полоцка и славился своими знаменитыми предками. У истоков рода стояли великая княгиня Ольга, предшествовавшая христианству в Русской земле, как утренняя заря перед светом полуденным, святой великий князь Владимир, крестивший Русь. Отцом преподобной был полоцкий князь Рогволод-Василий Борисович, двоюродный брат святой Евфросинии Полоцкой, а матерью - дочь великого киевского князя Изяслава Мстиславича. Родители нарекли княжну Евфросиния, видимо, в честь преподобной Полочанки. Родная сестра отца Звенислава (в монашестве Евпраксия) была ближайшей сподвижницей святой Евфросинии.

В детские годы юная княжна получила прекрасное образование в школе, основанной преподобной Евфросинией при Спасовом монастыре, где обучалась Закону Божиему, Священному Писанию, пению, иностранным языкам, а также «чистоте душевней…, ступанию кротку, гласу смирену, слову благочестну, … при старейших молчати, мудрейших послушати, ко старейшим покорением, к точным и меншим любовь без лицемериа, мало вещати, а много разумети».

В этот же период подвизались в монастыре племянницы его преподобной основательницы Агафия и Евфимия. Княжна росла в ореоле святости преподобной, и в её сердце, как на доброй почве, проросли благодатные всходы живой веры, уважения к старшим, доброты, отзывчивости.

Неверный муж

Звонят колокола в граде Пскове. Женится молодой псковский князь Ярослав Владимирович. Рано овдовел он, не оставила ему почившая супруга потомства. Избрал ему в жены отец князь Владимир Мстиславич благочестивую, тоже рано овдовевшую, княжну Евфросинию Рогволодовну.

Неспокойно на севере Русской земли. Зимою 1218 года немцы-рыцари впервые напали на новгородские владения. Новгородцы выставили против врагов своё войско под предводительством псковского князя Владимира Мстиславича. Немцы быстро отступили и затворились в эстонском городе Медвежья Голова (Оденпе, Киренпаа, теперь Отепя - город в современной Эстонии) , но после семнадцатидневной осады сдались. Много рыцарей было взято в плен.

В это же время вся Русская земля, кроме Новгорода и северных земель, оказалась под властью Орды. Южная Русь вся была разграблена, города лежали в руинах, русских людей угоняли в плен. Хан Батый во главе многочисленного войска устремился к Новгороду. «Новгородские и псковские князья свои войска в войне с немцами ослабили, легко мы их земли завоюем», — радовались татары.

Испугался Батыева нашествия честолюбивый князь Ярослав. Оставил он во Пскове на произвол судьбы свою супругу, княгиню Евфросинию, сбежал в Ливонию. А татарский хан неожиданно повернул свои войска назад и направил их в половецкие степи, к реке Дон.

Стал Ярослав Владимирович воевать на стороне ливонских рыцарей, неоднократно нападая с ними на родную псковскую землю. В 1233 году он вместе с немцами захватил древний русский город Изборск. Но псковичи город отбили и князя-отступника взяли в плен и заточили в Северный Переяславль. Вот как говорит об этом псковская летопись: «Лифтляндцы взяли Изборск, подведены будучи к оному Псковским же бывшим князем Ярославом Владимировичем и некоторыми черниговскими боярами...; но псковичи отняли сей город и князя Ярослава с сообщниками поймав, отощали в Новгород к князю Ярославу Всеволодовичу, который сослал его на заточение в Переяславль. Однако ж сей, освободясь оттуда, опять ушел к лифтляндцам... »

После своего возвращения в Ливонию Ярослав Владимирович окончательно встал на сторону врагов земли Русской.

Отступи от веры своих предков — Православия, прими веру римскую, а мы тебе отдадим в жены знатную и красивую девицу-немку и получишь во владение богатый город Одемпе.

Святая игумения

Один Господь ведает, сколько бед и скорбей пришлось вынести благочестивой княгине Евфросинии, оставленной неверным супругом. Однако не в характере преподобной было предаваться унынию. Кому, как не ей, воспитанной на примере своих сродниц преподобной Евфросинии и Евпраксии, принявших иночество, было знать, что земная жизнь скоротечна, главное же - унаследовать Царствие Небесное.

Обратилась княгиня к подвижничеству. Основала она во Пскове женский монастырь Святого Иоанна Предтечи. Каменный храм Предтече, построенный ею, и сейчас цел и сам собою говорит как о своей древности, так и о благочестии псковской княгини. Не пожалела денег преподобная на строительство дома Божия, выписала кирпич из заграничных мест. Сложен он из крепких, тесаных плит вперемежку с четвероугольными кирпичами такой глины, обжига и цвета, каких нет более ни в одном храме Пскова; кирпичи весьма сходны с голландскими и английскими.

По благочестивому обычаю тех лет княгиня уневестила себя Иисусу Христу. Она приняла монашеский постриг в Иоанно-Предтеченском женском монастыре Пскова с именем Евпраксия. Из богатого терема переселилась в монастырскую келью. Отдала она все свои сбережения на святую обитель. Вскоре благоверная княгиня Евпраксия стала настоятельницей монастыря в сане игумении. В святой обители её сердце обрело мир и утешение. А монастырь стал славиться так же, как и монастырь преподобной Евфросинии Полоцкой. Под мудрым руководством матушки Евпраксии обитель стала центром просвещения.

В 1240 году ливонские рыцари и бывший псковский князь Ярослав снова осадили и взяли Изборск, а затем, подступив под Псков, выжгли посад и через предательство одного именитого горожанина взяли и сам город и новгородские владения.

Захватчики установили во Пскове свои порядки, поставили тиунов и двух правителей управлять городом. Рыцари грабили и убивали купцов и крестьян, оскверняли и разрушали православные храмы, стремясь утвердить свою веру на Русских землях. «Вопль и стоны раздавались по всей земле », — пишет летописец. В это страшное время стараниями святой игумении удалось сохранить ценности монастыря Святого Иоанна Предтечи и библиотеку.

Два года длилась оккупация Пскова. В 1242 году на защиту Русских земель встал князь Александр. Он освободил Псков и, по своему милосердию, отпустил почти всех пленных на свободу.

Не успокоятся немецкие рыцари, - решил князь Александр. - Надо готовиться к битве великой, которая всё решит.

И вот разведчики донесли ему, что ко Пскову движется огромное рыцарское войско. Помолившись и получив благословение в храме Святой Троицы во Пскове, призвав на помощь Господа и Пречистую Матерь Его, выступил Александр на битву на лед Чудского озера.

Трагическая кончина преподобной Евпраксии. Канонизация

После победы Александра Невского над немецкими рыцарями вызвал князь Ярослав Владимирович бывшую супругу, игумению Евпраксию, в город Оденп. Пообещал князь-отступник Ливонскому ордену пожертвовать на его восстановление половину своего оставленного во Пскове имущества, рассчитывая в том числе и на приданое своей брошенной супруги.

Для переговоров игумения выехала со своей келейницей монахиней Снандулией. Встреча закончилась убийством 8 мая 1243 года игумении Евпраксии и её сподвижницы монахини сыном немецкой жены Ярослава Владимировича .

Мощи праведницы были перенесены во Псков. Погребение их состоялось в родном монастыре, в соборе Иоанна Предтечи. Монахиня Снандулия также была погребена в Иоанновском соборе у северной стены, возле входа на хоры, рядом со своей игуменией.

Через 10 дней после мученической кончины святой Евпраксии открылось знамение, описанное в Псковской летописи так: « В 18-й день мая 1243 года явилось знамение от иконы Спасителя, стоящей над гробом княгини , супруги князя Ярослава Владимировича, которую убил пасынок ее в Медвежьей Голове: 12 дней истекало миро от иконы и наполнило 4 вощаницы, как скляницы. Две вощаницы привезены были на благословение в Новгород, а две оставлены во Пскове. Слава Тебе, Господи! давшему нам грешным и недостойным рабам такое благословение! Уповаем на Тебя, Вседержитель! Ты человеколюбивый призираешь на нас убогих великою милостью» .

Лик праведной княгини был изображен древним письмом на двух иконах: на одной она молится пред Иоанном Предтечею и апостолом Андреем; другая икона — при чудотворной иконе Спасителя. Пересказ летописного сообщения о мироточении имелся на медном подсвечнике и на камне, вделанном в стену придела (снесен при реставрации собора). При гробнице святой Евпраксии хранился настоятельский посох из черного дерева, по преданию ей принадлежавший. Мощи преподобной почивали в монастырском соборе под спудом до 20-х годов ХХ века.

В советские годы Иоанновский монастырь был закрыт, гробницы уничтожены, погребения разграблены. Восстановлен храм в 1993 году. На восстановленной гробнице святой игумении находится парчовая вышитая икона современной работы с её изображением, а также вышитым текстом тропаря, кондака и молитвы.

Память праведницы местно чтится 16 (29) октября. Канонизация святой Евпраксии подтверждена включением её имени в Собор Псковских святых, празднование которому установлено в 1987 году по инициативе митрополита Псковского и Порховского Иоанна (Разумова), и Собор Белорусских святых, установленный в 1984 году по инициативе Митрополита Минского и Слуцкого, Экзарха всея Беларуси Филарета.

Преподобная Иулиания и преподобная Евпраксия Московские

От седой старины до наших дней сохранились многочисленные свидетельства о праведной жизни основательниц Зачатьевского Алексеевского женского монастыря, что во граде Москве, игумении Иулиании и монахини Евпраксии.

По плоти были они родные сестры святителя Алексия, Митрополита Московского, и происходили из знатного рода черниговских бояр.

Родителям их, благочестивым Феодору и Марии Бяконт, Господь даровал многочисленное потомство: пятерых сыновей, среди которых первым по старшинству был Симеон (будущий святитель Алексий), и двух дочерей - Ульяну и Иулию.

Благоверные родители с ранних лет воспитывали детей в благочестии, в любви к Богу и ближним. Следуя примеру старшего брата, сестры Ульяна и Иулия полюбили чтение Священного Писания и других душеспасительных книг. Возрастая духовно, они подобно женам-мироносицам следовали за своим старшим братом ко Христу, пламенея любовью ко Господу.

Отличаясь знатностью рода, благочестивые отроковицы славились своей скромностью и милосердием. Многие знатные юноши мечтали видеть их своими невестами, но сестры и не помышляли обручаться с женихами земными, они желали уневеститься Жениху Небесному. Испросив благословения у матери и старшего брата (отец к тому времени уже скончался), сестры поступили в монастырь, где и приняли постриг - Ульяна с именем Иулиания в честь мученицы Иулиании Никомидийской, а Иулия с именем Евпраксия в честь преподобной Евпраксии, девы Тавеннской.

Самостоятельных женских монастырей в Москве тогда еще не было - обители разделялись на мужскую и женскую половины, находясь в единой ограде. Стремясь во всем быть достойными преемницами древних святых жен-пустынножительниц, монахини Иулиания и Евпраксия положили в сердце своем желание основать в Москве женскую обитель. Любовь к старшему брату, Митрополиту Алексию, внушила этим богомудрым женам мысль устроить обитель во имя преподобного Алексия, человека Божия, его небесного покровителя. Святитель с радостью дал свое благословение на такое богоугодное дело.

Недалеко от Кремля, близ Москвы-реки, находились владения, подаренные святителю Московскому Петру ханом Узбеком и с тех пор принадлежавшие Московским Митрополитам. Часть этих земель была покрыта лесом, а большую часть занимали луга с сенокосами, отчего само урочище называлось Остожье, Стоженец, Остоженка. Урочище находилось недалеко от Кремля, где жил великий князь и где можно было найти защиту на случай нашествия неприятеля, и омывалось двумя реками: с одной стороны речкой Остоженкой, а с другой - Москвой-рекой. Было здесь и село Семчинское, или Сеучинское, с церковью Успения Пресвятой Богородицы. На этом месте, принадлежавшем святителю Алексию по праву Митрополита Московского, его благословением и иждивением в 1360 г. был основан первый в Москве женский монастырь.

Вначале был построен небольшой деревянный храм во имя преподобного Алексия, человека Божия. Маленький и тесный, он освещался лишь узкими слюдяными оконцами. Кроме келий и служб для монашествующих находилось здесь и кладбище, и все было обнесено единой оградой. Затем была построена соборная церковь в честь Зачатия святой праведной Анной Пресвятой Богородицы.

По соборной церкви монастырь именовался Зачатьевским, по престолу во имя Алексия, человека Божия - Алексеевским, а по старшинству над прочими возникшими вслед за ним на Москве женскими монастырями - стародевичьим.

Святитель Алексий, будучи строгим подвижником «от юности своея», любил и почитал истинное монашество. Отвергнувший все блага мира сего, он хотел видеть и в других то же нестяжание, смирение, послушание, ту же ревность по Богу, поэтому пожелал в новосозданной обители установить общежительный устав. К этому времени общежительный устав уже был введен в Свято-Троицком монастыре преподобного Сергия.

Повелением Митрополита для обители из монастырей отобрали тридцать сестер, являвших особенные монашеские добродетели. В скором времени количество их возросло до девяноста - числа очень значительного для того времени. Постепенно росло и монастырское хозяйство, вклады в пользу святой обители от людей всех сословий, будь то богатый или бедный, способствовали укреплению и известности монастыря.

Преподобная Иулиания, подобно своему брату рано презревшая мирские удовольствия и обученная монашеству духовным подвигом, следовала в управлении обителью опыту древних подвижников. Имея светлый ум, она ясно сознавала необходимость различия в обращении с насельницами монастыря и благословляла новоначальных на послушания, сообразно способностям и характеру каждой; смогла объединить силою своего мудрого правления различных по происхождению и мирским привычкам людей в духовную семью. Всецело проникнутая духом христианского благочестия, обучала она монашескому житию не столько повелением, сколько советом, просьбой и собственным примером. Эти душевные свойства снискали ей всеобщую любовь не только монашествующих, но и мирян.

Верной помощницей преподобной Иулиании была ее сестра монахиня Евпраксия. Все труды по устроению обители они несли вместе. В монастыре все делалось по совету и благословению их старшего брата, и около южной части ограды была выстроена келья, в которой он часто останавливался.

Преподобные жены имели любящие и милующие сердца и всегда были готовы оказать помощь голодным, убогим, обездоленным, приходящим под кров святой обители. Во время бед земли Русской становились они утешительницами, молитвенницами, кормилицами, целительницами всех страждущих и болящих. Так, оказывая любовь ближним, в кротости и смирении, преподобные сестры соделывали свое спасение.

Но вот подошли к концу дни земной жизни основательниц обители. В ночь на 3 мая 1393 г. преподобная Иулиания отошла ко Господу. Ее погребли с подобающей честью около монастырского храма. Смерть начальницы общежития замечена летописцем того времени: «По Великом дни (по Пасхе) на четвертой недели в субботу на ночь преставися игумения Алексеевская Ульяна, дщи некоего богата родителя и славна, сама же зело богобоязлива, чернечьствовавши лет более 30 и игумения бывши 90 черницам, и общему житию женскому начальница бывши, и за премногую добродетель любима бысть от всех и почтена всюду и положена подле церкви». Через год преставилась и сестра игумении монахиня Евпраксия.

Хотя Алексеевская обитель в смерти игумении Иулиании и ее верной помощницы монахини Евпраксии понесла великую утрату, но благотворные начала благочестивой настоятельницы и после ее кончины приносили духовные плоды. Добрые качества, составляющие достоинства монашеского жития сестер Зачатьевской Алексеевской обители при жизни первоначальницы, долгое время и после смерти игумении усваивали в общем мнении первенство этому монастырю.

Над местом погребения преподобных сестер вскоре была сооружена часовня. Позднее, в 1766 г., на этом месте был построен храм в честь иконы Божией Матери «Неопалимая Купина», который в 1887 г. соединили с собором Рождества Пресвятой Богородицы и освятили в честь Казанской иконы Божией Матери.

После кончины преподобные не оставляли созданной ими обители. Господь сподобил Своих угодниц благодатных даров, обнаружившихся многими чудесами, которые творили преподобные Иулиания и Евпраксия по усердной молитве всех, призывающих их на помощь. Никто не считал, сколько было исцеленных небесным заступничеством матушек, поэтому из ревности к прославлению игумении Иулиании и монахини Евпраксии сестры Зачатьевской обители стали записывать чудеса и исцеления, совершавшиеся по молитвам основательниц.

Лишь с закрытием обители в 1925 г. была прервана монастырская летопись, но не прекратились благодатные исцеления по молитвам преподобных матушек. И ныне, с возрождением монастырской жизни, возобновилась и запись чудес, совершающихся у мощей угодниц Божиих. Множество паломников ежедневно посещает Зачатьевский монастырь, взыскуя духовного утешения у могилок святых основательниц. По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II игумения Иулиания и монахиня Евпраксия в мае 2001 г. были причислены к лику местночтимых святых Московской епархии.

Память преподобных игумении Иулиании и монахини Евпраксии Московских совершается 3 (16) мая.

"В Рязанской области есть город Зарайск,название которого произошло от старинного церковно-славянского слова "заразиться",то есть убиться насмерть.Именно в этом городе жила героиня песни:

Вновь доносят нам были:
Русь святою была,
Жаль,что мы позабыли
Наших предков дела.
Здесь младенец и старый
Нашу веру хранил,
Мудрый воин удары
От Руси отводил.

Евпраксия, Евпраксия,
Голубица России...

И князья проливали
Благородную кровь,
Вдовы не отдавали
На попранье любовь.
Так рязанка-княгиня
В неком граде жила
Евпраксия-ей имя,
Молодая жена.

Мало кто пока ещё знает,что прекрасная повесть о её любви и подвиге,как упавшая звезда,сверкнувшая в глухой ночи и навсегда оставившая в её тьме алмазный,искрящийся след,навеки вписана теперь в русские святцы: не так давно она признана святой.За что и почему?
Евпраксия жила во времена монголо-татарского ига и свершила свой подвиг тогда,когда истекающая кровью Русь лежала в пепелищах и разоре,опустошённая и разграбленная частыми набегами лютого врага.Чтобы откупиться от него и получить хотя бы малую передышку,рязанская земля послала к Батыю посольство с богатыми дарами.Отправился к татарскому хану "бить челом",смягчить его сердце и благоверный князь Феодор,оставивший на руках молодой жены трёхлетнего сына Ванюшку.

Проводила супруга
В Золотую Орду
И,лишившися друга,
Поджидала беду.
Пред иконой молилась,
Чтоб Господь силы дал.
Николай Чудотворец её утешал.

Евпраксия,Евпраксия,
Голубица России...

То,что произошло позже,было характерно для тех страшных времён:

Хан Батый ненавидел
Православия дух.
Лишь послов он увидел,
Молвил Феодору вслух:
"Чтобы с вестью хорошей,
Мог вернуться скорей,
Красоту дай изведать
Евпраксии твоей."

Евпраксия,Евпраксия,
Голубица России...

Как удивительно бывает всё в жизни святых людей! Семь столетий назад в Православном храме у Алтаря соединились под брачными венцами двое, достойные друг-друга не только по глубине своих чувств,но и по высоте того подвига и по тяжести тех мученических крестов,которые почти одновременно вынесли они ради исполнения Христовой заповеди души и тела:

На обиду такую
Князь решился сказать:
"Не тебе,нечестивец,
Красоту её знать!
От венца обещалась
Мужу верность хранить.
Лучшей ей умереть,
Чем в позорище жить..."

Евпраксия,Евпраксия,
Голубица России...

Да будет вам известно,что в трудную и грозную минуту князь Феодор не случайно вспоминает слово, данное его невестой "под венцом".Обещание взаимной супружеской верности "до гробовой доски" давалось раньше каждой парой,которая вступала в брак.Молодые произносили его,стоя пред святым Алтарём,(а значит в присутствии самого Бога).Этот чин церковного венчания дошёл до нашего времени неизменным.В самый торжественный момент венчания из Алтаря выносятся брачные венцы.Они полагаются священником на главы супругов как знак их победы над чувственностью и как награда за целомудрие,сохранённого ими до заветного дня.О чистоте мужа и жены в этот момент молится вся церковь,прося Бога сберечь брачное ложе "чисто и не скверно".
...История свидетельствует:обручённые Богом,рязанские князь и княгиня твёрдо хранили на родине благочестие молодой семьи.И вот теперь,защищая его,они встали перед последним выбором,в котором трудно было не дрогнуть.Можно предположить,чем сопровождалось это безстрашное стояние:

Тут лихая головушка
С плеч удалых долой.
Полетела соловушка
С горькой вестью домой.
Кони рассвирепелые
Злых татар понесли.
Ворвались в храмы белые
И людей посекли..

Евпраксия,Евпраксия,
Голубица России...

Долго томилась,ожидая возвращения молодого мужа из Золотой Орды,красавица Евпраксия.Часто поднималась молодая княгиня на крепостную стену,чтобы увидеть,не пылит ли снежной вьюгой дальняя дорога,по которой должен был возвратиться её Феодор с верными ему людьми.И однажды увидела:завихрились по ней белые воронки,которые стремительно приближались к городским воротам.Но не было отчего-то радости у неё на сердце...Тревожно ныло,нарывало оно глухой болью,билось неровными толчками.И вещий голос любящего женского сердца не обманул её...
Не было князя Феодора среди гонцов,приехавших из Золотой Орды.И лица их со свинцовыми полукружьями под глазами были худыми и страшными...Потупив взоры,молча спешились они с запаленных скакунов и упали княгине в ноги.Чёрной свистящей стрелой пронеслась над толпой горожан и вонзилась в сердце молодой вдовы весть о страшной гибели мужа.Упала княгиня,как подкошенная? Забилась в крике? Или,побледнев,окаменела в горе,как это иногда бывает? Неведомо...
Нет,никогда не узнаем мы тайны того бездонного страдания раненной горем,горящей в муке одиночества души,которое силой Божией благодати таинственно переплавляется иногда в жертвенный подвиг.
Молодая княгиня знала:при первом же набеге татары её обесчестят,а сына возмут в плен и воспитают потом в ненависти к Святой Руси.И допустить этого не могла.
Взяв на руки маленького сынишку,Евпраксия поднялась на высокую колокольню.Последний раз обвела взором родные до боли окрестности,оттолкнулась от проёма и полетела вниз...

А княгиня младёшенька-
С колокольни на снег
И Ванюшка хорошенький
Заразились навек.
И услышала пажить
Неземную печаль:
"Ой,любимый мой княже,
Голубицу встречай.

Вот лечу я к тебе
С любым сыном в руках,
В посмеянье Орде,
В живот вечный в веках".
Так взывала княгиня
Семь столетий назад.
И с тех пор называться
Стал Зарайском
Тот град.

Евпраксия,Евпраксия,
Голубица России...

На конференции по канонизации святого благоверного князя Феодора и княгини Евпраксии было много споров: самоубийство это или нет? Конечно,она сделала это не случайно,не от отчаяния,а по благословению-во спасение своей души,чтобы татары её не обесчестили,и чтобы сын её не попал в Орду...Это был настоящий христианский подвиг.
Один из выступающих сказал тогда знаменательные слова,и эта мысль потом звучала тогда в докладах:"Давайте воспитаем таких жён и матерей,и тогда у нас будет совсем другое Отечество...".

Коли хочет Россия
Снова на ноги встать.
Надо ей Евпраксий
Породить,воспитать...

Именно этими строчками и заканчивается песня о рязанской княгине Евпраксии.

Я слушала её и думала:почему вы не любопытны к своей истории? Почему так скудны и убоги ваши знания о людях высокой жизни? Что мешает нам рассказать современной девушке,с нечистых уст которой срывается мат,о душевной красоте таких женщин,какими были Анна Кашинская,милосердная Иулиания Лазаревская или великая княгиня Елизавета Романова?Святые были путеводными звёздами христианского мира,а подражание их подвигу выпрямляло вывихнутую жизнь не одного поколения,пережившего окаянные времена.
"В русских святых ,-пишет И.А.Ильин,-мы чтим не только Небесных покровителей святой и грешной России:в них мы ищем откровения нашего собственного духовного пути...Их идеал веками питал народную жизнь:у их огня Русь зажигала свои лампадки."
Житийная литература хранит множество примеров "христоподражательной жизни" святых,рассказывает о том,как порою "до крови" и мученических венцов стояли на страже девства христиане:юноши и девушки."

Л.А.Ладик."Солнце честного девичества."

Во дни благочестивого царя Феодосия Великого 1 был в Константинополе 2 один знатный сановник Антигон, родственник царю, человек разумный и в словах и в поступках, мудрый в советах; он давал всегда добрые и полезные указания в делах государственных, кроме того он был добр, сострадателен к людям, милостив к нищим и охотно помогал всем, кто просил его. Царь любил его не только как родственника, но и как благочестивого христолюбца и хорошего советника. Антигон был также и очень богат, настолько, что после царя не было никого богаче его. Он взял себе в супруги красивую девицу также из царского рода, по имени Евпраксию; она была благочестива и богобоязненна, любила посещать святые церкви, молилась Богу со слезами и щедро одаряла храмы Божии на украшение святынь Господних. У Антигона и Евпраксии, этой знатной, богоугодной четы, соединенной телом и душой, любимой царем и царицей, родился ребенок девочка, и назвали ее по имени матери Евпраксией. Однажды, после ее рождения, Антигон сказал своей жене Евпраксии:

– Ты знаешь, жена, что эта жизнь коротка и что богатства этого суетного мира – ничто: жизнь человеческая едва продолжается до восьмидесяти лет, богатства же, приготовленные на небесах боящимся Бога, пребывают бесконечные века. А мы, связанные мирскими заботами и прельщаемые временными богатствами, проводим наши дни в суете, не приобретая никакой пользы своей душе.

Услышав это, Евпраксия спросила Антигона:

– Что же нам надо делать, господин мой?

Антигон отвечал:

– Мы родили о Боге одну дочь, и довольно нам одной, прекратим плотской супружеский союз, – будем жить дальше без этого.

Тогда Евпраксия подняла руки к верху, возвела очи на небо и со вздохом сказала мужу:

– Благословен Господь Бог, приведший тебя в страх Его и наставивший тебя на разум истинный. Не скрою, господин мой, я много раз молила Бога, чтоб просветил Он сердце твое и вложил тебе в ум такую благую мысль, но никогда и не решалась высказать тебе свое желание; раз ты сам заговорил об этом, то позволь и мне кое-что сказать.

– Скажи, госпожа моя, что ты хочешь, – согласился Антигон.

– Ты знаешь, господин мой, – продолжала Евпраксия, – что говорит Апостол: "Время уже коротко, так что имеющие жен должны быть, как не имеющие; и плачущие, как не плачущие; и радующиеся, как не радующиеся; и покупающие, как не приобретающие; и пользующиеся миром сим, как не пользующиеся; ибо проходит образ мира сего " (1Кор.7:29-31). Итак, давай проводить эту кратковременную жизнь как ты хочешь, без плотского сношения, чтобы вместе улучить во веки нетленную жизнь. А столько богатства, как у нас теперь, и столько имения – на что нам? разве возьмем что-нибудь из них с собою в гром? поэтому с добрым намерением твоим раздай и это нищим, чтоб не бесплодно было решение, принятое нами.

Услышав эти слова супруги своей, Антигон прославил Бога и начал щедро раздавать свое имение нищим; с супругою же своею он жил, как брат с сестрой, без плотского сношения, во взаимной духовной любви, единодушно и единомысленно угождая Богу. Поставив себе такие добродетельные правила в жизни, Антигон преставился к Господу, прожив только один год без соития с женою; и оплакивали его царь и царица, как родственника и как праведного и благочестивого человека. Соболезновали они и о овдовевшей Евпраксии, еще очень молодой: она жила только два года и три месяца в супружеских сношениях с мужем, и один год без них. После погребения Антигона, царь и царица старательно утешали Евпраксию. Она же, взяв свою дочь, дала ее им на руки и, упав им в ноги, сказала с плачем и рыданием:

– В руки Божии и ваши отдаю эту сироту; примите ее в память родственника вашего Антигона и будьте ей вместо отца и матери.

Многие из присутствовавших при этом прослезились, и сам царь с царицей плакали. Через четыре года после этого, когда отроковице Евпраксии было пять лет, царь, посоветовавшись с матерью ее, обручил ребенка с одним из сенаторских сыновей, благородным юношей, который обещался ждать, пока подрастет отроковица; утвердив это, царь велел Евпраксии взять у него залог и обязательство. Спустя несколько времени, один сенатор захотел жениться на Евпраксии, вдове Антигона, и просил царицу через некоторых знатных женщин тайно от царя уговорить Евпраксию согласиться на брак с ним. Царица послала от себя придворных женщин ко вдове Евпраксии, советуя ей выйти замуж за помянутого сенатора. Услышав это, Евпраксия заплакала и сказала пришедшим к ней женщинам:

– Горе вам будет в будущей жизни за то. что вы подаете такой совет мне, обещавшей Богу жить в чистоте вдовства; уйдите от меня: ваш совет противен моему желанию!

Получив такой укор, они со стыдом ушли и рассказали об этом царице. Когда узнал об этом царь, он сильно разгневался на царицу и стыдил ее:

– Ты сделала, – говорил он, – совсем неприличное тебе дело! Разве достойно оно христианской царицы? Так ли ты обещалась Богу царствовать благочестиво? Так ли ты помнишь Антигона, близкого нам родственника и полезного советника? Жену его, мало пожившую с ним и при нем еще, согласно с его желанием, избравшую чистую жизнь для Бога, ты убеждаешь опять возвратиться к мирской жизни! Бога ты не боишься! Над тобой, неразумной, всякий смеяться будет!

От этих слов царице стало так стыдно, что она, как камень, молчала часа два. И немалая ссора была у царя с царицей из-за Евпраксии. Услышав о том, Евпраксия очень опечалилась, скорбя смертельно; лицо у ней похудело. Она решила тайно удалиться из Царьграда и с горькими слезами сказала своей дочери Евпраксии:

– Дитя мое, у нас в Египте большое имение, пойдем туда, ты посмотришь имущество твоего отца и мое: ведь это всё твое.

Вместе с дочерью и немногими рабами и рабынями она тайно от царя ушла из города и, прибыв в Египет, стала наблюдать за своими имениями. Она отправлялась иногда во внутреннюю Фиваиду со своими слугами и экономами и, обходя церкви и монастыри, мужские и женские, делала много пожертвований, щедро раздавая золото и серебро.

Был там близ города один девический монастырь Тавеннский со стад тридцатью монахинями, о богоугодных делах которых много хорошего рассказывали в народе: ни одна из них не пила вина. не вкушала масла, винограда и каких-либо плодов. Некоторые из них, которые поступили в монастырь с детства, никогда и не видели последних. Пища их была хлеб с водой, сочиво и зелень, и то без масла. Они ели один раз в день, вечером; некоторые же – через день, а иные через два дня принимали немного пищи. Они никогда не отдыхали и не мылись. О бане нечего и говорить: они и слышать не могли об обнажении тела, и самое слово баня употреблялось у них в упрек, в стыд и насмешку. Каждой постелью служило волосяное рубище на земле, трех локтей в длину и один локоть в ширину: на этом они спали и то немного. Одеждой их были власяницы, длинные до земли, покрывавшие их ноги. И каждая трудилась по силе, сколько принимала никакого лекарства, но с благодарностью переносила болезнь, как бы принимая великое благословение от Бога, и от Него одного ждала помощи. Никто из них не выходил за монастырские стены и не разговаривал с приходившими, а все переговоры велись через одну привратницу: всё усердие их было направлено на собеседование с Богом в молитве и на угождение Ему. Потому и Бог принимал их молитвы и творил много ради них знамений, подавая исцеление всяким больным, которые стекались туда. Блаженной вдове Евпраксии очень понравился этот монастырь достойною удивления жизнью этих монахинь; она часто приходила туда с дочерью и приносила в церковь свечи и ладан. Однажды она сказала игумении и другим старшим сестрам:

– Я хочу вашему монастырю принести небольшой дар в двадцать или тридцать литр 3 золота, чтобы вы помолились Богу обо мне, о дочери моей и об умершем ее отце Антигоне.

Игумения же – она была диаконисса 4 , и звали ее Феодулой – так отвечала ей:

– Госпожа моя, этим рабыням твоим вовсе не нужно ни золота, ни имущества: они всё отвергли в этом мире, чтобы сподобиться наслаждения вечными благами, поэтому мы ничего не хотим иметь на земле, чтоб не лишиться небесных богатств. Впрочем, чтоб не опечалить тебя, – принеси немножко масла в церковные лампады, свечей а ладану, и получишь за это награду от Господа.

Евпраксия так и сделала, и просила игуменью и всех сестер помолиться об ее муже Антигоне и о дочери.

Однажды, когда Евпраксия пришла, как обыкновенно, в этот монастырь, то игуменья, словно по внушению от Духа Божия, сказала маленькой девочке Евпраксии:

– Госпожа моя Евпраксия, любишь ли ты этот монастырь и этих сестер?

– Да, госпожа, – отвечала та, – я люблю вас.

– Если ты любишь нас, – продолжала игуменья, – то останься с нами в иноческом образе.

Девочка отвечала:

– В самом деле, если не будет огорчена моя мать, я не уйду отсюда.

Тогда игуменья спросила ее:

– Скажи мне правду, кого ты больше любишь: нас или своего обрученного?

– Я его не знаю, – отвечала девочка, – а вас знаю и люблю. Скажите же и вы мне, кого вы больше любите: меня или Того, как вы называете, Обручника?

Игуменья отвечала:

– Мы любим тебя и Христа нашего.

Девочка на то призналась:

– И я люблю вас и Христа вашего.

А мать ее Евпраксия сидела, слушала благоразумные речи своей дочери, и обильные слезы текли из глаз ее. Слушала и игуменья с умилением слова маленькой девочки и удивлялась, как она, еще ребенок – ей не было еще полных семи лет – так умно отвечала. Наконец, мать, которой жалко стало дочери, сказала ей:

– Пойдем, дитя мое, домой, уж вечер.

Но девочка отвечала на это:

– Я останусь здесь с госпожой игуменьей.

На это игуменья заметила ей:

– Ступай с матерью домой, тебе нельзя здесь остаться: здесь может жить только такая девушка, которая посвятила себя Христу.

– А где Христос? – спросила девочка. Игуменья обрадовалась и показала ей пальцем на образ Христа. Девочка побежала, поцеловала икону Спасителя и, обратившись к игуменье, сказала:

– Воистину и я обещаюсь Христу и не уйду отсюда с матерью, но останусь с вами.

– Дитя, возразила игуменья, тебе не на чем спать, тебе нельзя остаться здесь.

– На чем вы спите, – отвечала девочка, – на том и я буду.

Уже вечер склонялся к ночи, а мать с игуменьей всё уговаривали всячески девочку уйти из монастыря и пойти домой, но ничего не могли сделать, так как она вовсе не хотела уходить оттуда. Наконец, игуменья сказала ей:

– Дитя, если ты хочешь здесь жить, то ведь надо будет учиться грамоте, псалтири и – поститься до вечера, как и другие сестры.

– И поститься буду, согласилась девочка, и учиться всему буду, только оставьте меня здесь.

Тогда игуменья сказала матери:

– Госпожа моя, оставь ее здесь: вижу, что воссияла в ней благодать Божия, что праведные дела отца ее и твоя чиста жизнь, и обоих вас родительские молитвы и благословение ведут ее в жизнь вечную.

Тогда стала благородная Евпраксия, подвела к иконе Спасителя свою дочь, подняла руки вверх и сказала со слезами:

– Господи Иисусе Христе, Ты позаботься об этом ребенке: Тебя желала она тебе отдала себя!

Потом обратилась к девочке:

– Евпраксия, дочь моя! Бог, утвердивший неподвижно горы, да утвердит тебя в страхе Своем.

С этими словами, отдала она девочку в руки игуменьи, а сама плакала и била себя в грудь, и все монахини плакали с ней вместе. Итак она вышла из монастыря, отдав дочь свою Богу.

На утро рано пришла она опять в монастырь. Игуменья взяла девочку Евпраксию, привела ее в церковь и, совершив молитву, облекла ее в ангельский иноческий образ при матери ее. Мать, увидев ее в ангельском чине, воздела руки к небу и так начала молиться о ней Богу:

– Царь вечный, начавший в ней благое дело, Ты и доверши его, – дай ей исполнять волю Твою святую; пусть получит милость у Тебя, Творца, эта сирота, отдавшаяся Тебе с детства.

Потом она спросила дочь:

– Дитя мое, нравится ли тебе эта иноческая одежда.

– Да, я люблю ее, – отвечала девочка, потому что я слышала от госпожи игумении и от других монахинь, что эту одежду дает Христос в залог обручения любящим Его.

Мать сказала на это:

– Христос, Которому ты обручена, дитя, Он да удостоит тебя Своего чертога.

С этими словами она поцеловала свою дочь, потом, простившись с игуменьей и всеми сестрами, вышла из монастыря. По своему обыкновению, она стала посещать и другие монастыри в Египте, и пустынные и городские, а также жилища нищих, помогая своим имуществом всем бедным и нуждающимся. Повсюду разносилась слава о блаженной вдове Евпраксии, о ее добрых делах и многочисленных милостях; дошли слухи об этом и до самого царя Феодосия Великого и до его вельмож; все дивились такой жизни ее и славили Бога, Который укреплял ее. Слышно было о ней, что она ни рыбы не ест, ни вина не пьет, постится каждый день до вечера, и поздно вечером принимает очень немного постной пищи, кутьи или овощей; всех удивляло такое воздержание ее при громадных средствах. Спустя несколько лет игуменья названного выше монастыря пригласила к себе добродетельную вдову Евпраксия и сказала ей тайно:

– Госпожа моя, я тебе хочу сообщить важное дело, но не пугайся.

– Говори, госпожа моя, что ты хочешь, – отвечала она. Игуменья сказала следующее:

– Если ты хочешь распорядиться относительно своей дочери, то делай это поскорее. Я видела в сновидении твоего мужа Антигона, в великой славе стоящего перед Владыкой Христом и молящего Его, чтоб Он велел тебе оставить тело свое и пребывать с ним вместе, наслаждаясь такою же славой, какой он сподобился за свою добродетельную жизнь.

Услышав это, благочестивая женщина не только не смутилась, но даже очень обрадовалась: она желала расстаться с телом и отойти ко Христу. Она тотчас позвала свою дочь, которой было уже около двенадцати лет, и сказала ей:

– Дитя мое, Евпраксия! вот меня уже зовет Христос, как сообщила мне мать игуменья, и близок день моей кончины; поэтому всё имущество твоего отца и мое я отдаю в твои руки, распорядись им честно, чтоб унаследовать тебе Царство Небесное.

Девица Евпраксия заплакала и сказала:

– Горе мне! осталась я одна сиротой!

– Дитя, – сказала ей мать, – у тебя есть отец Христос, Которому ты обручилась; ты не остаешься одинокой сиротой: вместо матери у тебя будет госпожа игуменья, только старайся исполнить то, что обещала Христу. Бойся Бога, уважай сестер, повинуясь м со смирением; никогда не думай в душе о том, что ты царского рода, и не говори: им следует работать на меня, а не мне на них, но будь смиренна, и будет тебя любить господь; будь нищей на земле, и будешь богата на небе. Вот, всё в твоих руках: если монастырь будет нуждаться в деньгах, дай, сколько будет нужно, и молись за меня и отца твоего, чтоб нам получить милость от Бога и избавиться от вечной муки.

Такой завет дала своей дочери блаженная Евпраксия; через три дня она преставилась ко господу и была погребена в том монастыре.

Услышал царь, что умерла Евпраксия, жена Антигона, призвал того сенатора, с сыном которого была обручена девочка Евпраксия, и сказал ему, что она отрешилась от мира и ушла в монастырь. Он же убедительно просил царя послать за ней поскорее, чтоб она немедленно явилась в Царьград к своему жениху, и чтоб состоялся брак их. Царь поспешил это исполнить. Но невеста Христова Евпраксия, получив и прочитав письмо царя, рассмеялась, сели и написала ему лично следующее:

– Владыко царь! неужели ты прикажешь мне, рабе твоей, оставить Христа и соединиться с человеком тленным и смертным, который сегодня жив, а завтра его будут есть черви? Не заставляй меня этого делать. и пусть тот человек не беспокоит из-за меня твое величество: ведь я уже невеста Христова и мне нельзя обмануть Его. Но я прошу ваше величество в память моих родителей взять всё их имущество и раздать святым церквам и монастырям, нищим, вдовам и сиротам; затем, отпусти на волю рабов и рабынь и прикажи управителям родительских имений простить все долги должникам: исполни всё, как следует, владыка мой, чтоб мне без заботы и препятствия служить Христу моему, Которому я вверилась всей душой. Владыко царь и царица, помолитесь и вы Господу обо мне, рабе вашей, чтоб он удостоил меня послужить Ему.

Написавши собственноручно такой ответ, Евпраксия запечатала его и отдала посланному; тот возвратился в Царьград. Получив письмо Евпраксии, царь прочел его вместе с царицею наедине, и много слез пролили они от умиления и молились Богу об Евпраксии. На другой день царь созвал всех вельмож и в числе их отца того юноши, с которым была обручена Евпраксия, и велел при всех прочесть ее письмо; все слышавшие в слезах говорили:

– Царь, по истине эта девица из твоего рода, прекрасное дитя прекрасных родителей Антигона и Евпраксии, святой отпрыск от святого корня!

И все, как один человек, славили за нее Бога. Отец жениха тоже не посмел ничего сказать царю об Евпраксии. Царь же распорядился, как следовала, всем имуществом ее, оставшимся ей после родителей, раздав его церквам и нищим и таким образом исполнив ее желание; прожив немного после этого. царь отошел к Господу. А Евпраксия начала еще усерднее подвизаться, угождая Богу, и постилась сверх сил; ей было тогда двенадцать лет, когда она избрала себе самый суровый образ жизни. Сначала она ела один раз в день, и то вечером, а потом она стала поститься до следующего и наконец до третьего дня. Она трудилась, служа сестрам со всевозможным усердием и исполняя со смирением самую черную работу: мела трапезную комнату и другие кельи, стлали сестрам постели, носила на кухню воду и дрова, варила пищу, мыла посуду, и во всех монастырских службах не было усерднее ее. В том монастыре существовал обычай: если какая-либо сестра подверглась искушению во сне от диавола, то должна была тотчас сказать об этом игумении; а та со слезами молилась Бога, чтоб Он отогнал от той сестры диавола, и приказывала ей каменьев, насыпать их под волосяную постель и спать на ней, а сверху на постель насыпать пеплу и спать так десять дней. Однажды и Евпраксия подверглась во сне некоторым соблазнам от искусителя; тогда она набрала каменьев под свою волосяную постель и посыпала ее сверху пеплом. Увидев это, игумения улыбнулась и сказала одной из старших сестер:

– Вот, и эта девушка начала страдать от диавола!

И стала молиться о ней:

– Боже, сотворивший ее по образу Твоему, – говорила она, – и повелевший ей избрать этот иноческий чин, Ты утверди ее в страхе Твоем и от бесовских наветов сохрани ее!

Потом она призвала к себе Евпраксию и спросила:

– Почему ты мне не сказала, что тебе было искушение от диавола, а скрыла это от меня?

А та упала игумении в ноги со словами:

– Просит меня, госпожа моя, что постыдилась сказать тебе.

– Дочь моя, – внушала ей игумения, – это начало твоей борьбы со врагом; крепись, чтоб одолеть его и получить венец!

Спустя несколько времени Евпраксия опять подверглась искушению диавола и рассказала одной сестре Юлии, которая очень ее любила и наставляла в подвигах. А Юлия сказала ей:

– Госпожа моя Евпраксия, не скрывай этого от игумении, но расскажи ей, как следует, чтоб она помолилась о тебе; говорят, она сама в юности много претерпела искушений от диавола. Рассказывают, что она однажды ночью после сильного искушения вышла из кельи, стала под открытым небом, подняла руки к небу и пробыла так сорок дней и ночей без еды, без питья, без сна, стоя и молясь Богу, пока не победила диавола. И мы все бываем искушаемы врагом, но надеемся, что с помощью Христовой одолеем нашего искусителя. Поэтому, сестра, не удивляйся этому, не смущайся, но расскажи поскорее игумении о случившемся с тобою, не стыдись!

Услышав это, Евпраксия поблагодарила Юлию:

– Помоги тебе Бог, сестра, за то, что ты наставила меня и укрепила мне душу: я пойду и расскажу госпоже великой о том, что случилось со мной.

– И не только расскажи, – прибавила Юлия, – но и попроси ее помолиться о тебе и прибавить тебе подвига.

Евпраксия пошла и рассказала игумении об искушении диавольском. Игумения сказала ей:

– Не удивляйся этому, дочь моя; со всяким оружием нападает на нас диавол, но не бойся, стань мужественно и непоколебимо, чтоб он не одолел тебя. Много еще тебе предстоит искушений от него; а ты подвизайся, чтоб победить его и получить от Христа, жениха твоего победные венцы. Усиль свой пост, сколько можешь: за подвиги получают честь. Скажи мне, дитя, как ты постишься?

– Я принимаю пищу через два дня, – отвечала Евпраксия.

– Прибавь еще один день к своему посту, – сказала игуменья, – и ешь на четвертый день после захода солнца.

Евпраксия приняла этот наказ с радостью

Евпраксии исполнилось двадцать лет от роду; она возмужала телом и была красива, – обнаруживая знатность своего рода. Подвергшись опять искушению, она сообщила о том игумении, а игумения сказала ей:

– Пойди, дитя, и перенеси эти каменья сюда и сложи их около печи.

Евпраксия тотчас начала носить эти каменья. Среди них попадались большие, которые с трудом можно было бы поднять двум сильным сестрам. Она же их одна поднимала, клала на плечо и несла: она была сильна телом, а еще сильнее послушанием, и ни к кому не обращалась с просьбой помочь ей, потому что тяжелы камни, или потому что она голодна или выбилась из сил, – но с усердием исполняла приказание. Когда же она перенесла все каменья, то игуменья через несколько дней опять сказала ей:

– Нет, нехорошо, что эти каменья лежат около печи, отнеси их опять на прежнее место.

Она ничуть не ослушалась, а снова принялась за дело и тщательно выполняла то, что ей было приказано. Удивлялись сестры такому послушанию ее, терпению и трудолюбию, а некоторые из молодых смеялись, другие же говорили:

– Крепись, сестра Евпраксия, будь тверда!

А она же была весела и пела за работой. Труд ее продолжался тридцать дней, когда игумения приказала ей оставить это дело и послала ее на послушание в пекарню. Она исполняла с великой радостью всякие приказания; иногда сеяла в пекарне муку, месила тесто и пекла хлебы, иногда в кухне варила пищу и колола дрова, иногда в столовой прислуживала сестрам: и ни в каком деле она никогда не заленилась, не ослушалась, не отнеслась небрежно, не роптала, но во всякой службе была добра, послушна, тщательна и терпелива. При всем том она никогда не пропускала обычного молитвенного правила в полночь, ни утреннего пения, ни первого, третьего, шестого и девятого часов; после же вечернего пения она подавала кушанье постницам.

Диавол попытался еще раз потревожить ее ночным искушением. Однажды ночью он явился ей во сне в виде того юноши, с которым она было обручена: будто бы с множеством воинов он пришел похитить ее и насильно тащил из монастыря. Она лежала на своей постели и во сне начала кричать и звать сестер, чтоб помогли ей избавиться из руку похитителя. От ее крика проснулись сестры, сбежались к ней, разбудили ее и стали спрашивать, почему она кричала. Она рассказала про виденное во сне искушение диавольское, и все начали о ней молиться. Так как и снова ее тревожил искуситель, то игумения сказала ей:

– Смотри, дитя мое Евпраксия, как бы диавол не подействовал на твой разум, как бы не пропал труд твой; потерпи еще немного, борись с нем мужественно, и он убежит от тебя.

И Юлия также говорила Евпраксии:

– Сестра, если мы теперь, пока юны и сильны, не станем бороться с нашим врагом и не победим его, то как нам победить его в старости?

Евпраксия отвечала ей:

– Жив Господь, сестра моя Юлия, если прикажет мне игумения, то я не стану принимать пищи целую неделю, пока с помощью Господа, не одержу победы над врагом, искушающим меня.

– Право, сестра моя, – возразила Юлия, – я не могу столько поститься, а ты, если можешь, то хорошо сделаешь; во всем монастыре нет никого, кто бы мог не принимать пищи целую неделю, кроме матери нашей игумении.

Тогда Евпраксия отправилась к игумении и попросила у меня разрешения назначить себе такой пост, чтоб не есть целую неделю. Игумения сказала ей на это:

– Делай всё, что можешь, дитя мое; да укрепит тебя Творец твой Бог и даст тебе одолеть диавола!

И начала Евпраксия поститься по целой неделе, принимая пищу только по воскресеньям и не оставляя в то же время на монастырских работ, ни услуг сестрам, так что все дивились столь великим подвигам ее. "Вот целый год следим мы за Евпраксией, – говорили некоторые из сестер, – ну, видали ли мы, чтоб она сидела, хоть бы когда ест? нет, и не могли видеть, – только разве когда ночью ляжет отдохнуть на постель, – а то и пищу вкушает стоя.

И все сестры любили ее за то, что она так трудилась и была так скромна, хоть и царского была рода, и молились о ней Богу, чтоб Он даровал ей крепость и спасение.

В числе сестер была одна, по имени Германа, которая, как говорили, происходила от простой и бедной рабыни; она одна не любила всеми любимой Евпраксии: диавол разжигал в ней зависть. Однажды Германа нашла в кухне Евпраксию одну за работой и начала браниться:

– Евпраксия постится всю неделю, а мы не можем; что мы станем делать, если игуменья велит нам так поститься?

Евпраксия возразила ей:

– Извини, сестра, великая госпожа наша велела каждой подвизаться по своим силам, и на меня не насильно возложила этот труд.

Германа, разгневавшись, сказала:

– Обманщица, много в тебе разных хитростей! кто не знает, что ты нарочно это делаешь из стремления к суетной славе, чтоб все видели и хвалили тебя: ты хочешь, чтоб по смерти игумении, к тебе перешел ее сан; но я уверена, ей Богу, что тебе никогда не начальствовать над нами!

Евпраксия со смирением упала ей в ноги.

– Прости меня, госпожа моя, – сказала она, – согрешила я перед Богом и тобой!

Когда узнала об этом игумения, она позвала Герману и стала ей выговаривать при всех сестрах:

– Раба лукавая и безбожная! какое зло тебе сделала Евпраксия, что ты ей мешаешь в ее богоугодном деле? ты будешь отлучена от церковных служб и трапезы с сестрами, как недостойная!

Евпраксия со слезами долго упрашивала игумению просить Герману и в течение тридцати дней не могла упросить; на тридцатый день Евпраксия взяла с собой Юлию и просила старших сестер похлопотать у игумении о прощении Германы. Игумения позвала Герману и сказала ей:

– Разве ты не поняла, окаянная, какое великое зло мешать кому-либо в добром деле? ты не подумала и о том, что она дочь сенатора, из царского рода, и так смиренна, так отдалась Богу и служить тебе недостойной.

Тогда все сестры стали просить игумению за Герману; насилу умолили ее, и Герману простили. Таким образом, видимый враг на время оставил свою злобу, а враг невидимы, диавол, не переставал бороться с Евпраксией, злобствуя на нее за то, что был побеждаем ее смирением. Так, однажды ночью он навел на нее скверные мирские мечты, чем глубоко смутил ее. Она, как почуяла лютое нападение вооружившегося на нее врага, вскочила с постели, осенила себя крестным знамением и вышла из своей кельи; на дворе, на особом месте стала она, простерла руки свои к небу, вперивши в небо очи и ум, и стояла так молясь день и ночь, ничуть не двигаясь с места, как врытая в землю, сорок дней; в это время она не пила, не ела, не говорила ни с кем, не спала и не опускала рук. В начале ее стояния игумения, узнав об этом: пришла к ней и сказала:

– Да утвердит тебя, Бог, дитя, и подаст тебе терпение!

Евпраксии было тогда двадцать пять лет от роду. Когда она простояла две недели, игумения и сестры с улыбкой смотрели на такое терпение ее и радовались за нее. Прошло тридцать дней и стали удивляться сестры и говорили игумении:

– Матушка, как видно, Евпраксия хочет совершить твой сорокадневный труд, как ты бывало стояла также.

– Да утвердит ее Бог, отвечала игумения, будем все молиться о ней!

По прошествии сорока дней, она еще простояла пять дней, и потом в изнеможении упала на землю, и лежала как мертвая. Собрались сестры, внесли ее в комнату и не могли пригнуть ее рук: она вся была как деревянная и не могла произнести ни одного слова. Игумения принесла ей пищи, поднесла к ее устам и сказала:

– Дитя мое Евпраксия! во имя Господа нашего Иисуса Христа, съешь!

И тотчас она, взяв пищу, съела и заговорила, немного укрепилась и встала; ее повели в церковь, благодаря Христа Бога, укрепившего рабу Свою на такой подвиг. После этого Евпраксия стала понемногу принимать пищи и поправляться.

С этого времени диавол уже не мог более смущать Евпраксию скверными мечтаниями и разжением плотских страстей: невеста Христова одержала окончательную победу над его искушениями; тогда он начал изобретать против нее иные козни, как человекоубийца искони (Иоан.8:44): он захотел совсем лишить ее жизни следующим образом. Однажды блаженная Евпраксия пришла с водоносом к колодцу почерпнуть воды; а диавол, по попущению Божию, схватил ее и бросил в колодец; она, как потом сама рассказывала, дошла головой до дна колодца, но, всплывши наверх, ухватилась за веревку, свесившуюся с ведра в колодец, и воскликнула:

– Господи Иисусе Христе, помоги мне!

Раздались крики, что Евпраксия упала в колодец, собрались сестры с игуменией и вытащили ее. Она же перекрестилась и сказала с улыбкой:

– Жив Христос мой! не победишь меня, диавол, не уступлю тебе: до сегодняшнего дня носила воду в одном сосуде, теперь стану носить двумя.

И стала так делать. После этого случилось ей колоть дрова для кухни; когда она взмахнула топором, чтоб ударить по полену, диавол свел ее руки; она ударила топором себе по ноге и рассекла голень; рана была очень глубока, и текло много крови. Она в изнеможении упала на землю и лежала словно мертва. Это видела Юлия; она испугалась, закричала и, прибежав к сестрам, рассказала, что Евпраксия поранила себя в ногу топором и умерла. Сошлись сестры и обступили ее с плачем: игумения пришла, полила холодной воды ей на лицо и сказала ей, осенив ее крестным знамением:

– Дитя мое Евпраксия! что ты помертвела? Взгляни и скажи что-нибудь сестрам: они скорбят о тебе.

Она открыла глаза и сказала игумении:

– Не плачь, госпожа моя матушка, душа во мне.

Игумения тогда обратилась с молитвой к Господу:

– Господи Иисусе Христе! исцели рабу Твою, за Тебя она так много страдает.

Потом, обвязав ей ногу волосяным платком, игуменья подняла Евпраксию и хотела вести в келью. Она же, посмотрев и увидев лежащие дрова, сказала:

– Жив Господь мой! не пойду отсюда, пока не соберу дрова и не отнесу их на кухню.

– Я соберу, – сказала Юлия, – а ты ступай, ляг.

Но Евпраксия не дала Юлии собрать дрова, а сама набрала полную охапку поленьев и понесла. В кухню надо было взбираться по лестнице; когда Евпраксия взошла на верхнюю ступеньку, диавол заплел ей ноги и помешал ей: она наступила ногой на край своей одежды и упала лицом на поленья, которые несла в руках; лучина возилась ей в лицо коло глаза; Юлия закричала, подбежала к ней и стала говорить:

– Не говорила ли я тебе, что ты не можешь нести дров, ляг, а ты не послушала меня.

– Не печалься, сестра, – возразила Евпраксия, – вытащи осторожно занозу из моего лица, а глаз мой невредим, по милости Божией.

Занозу вынули; много крови текло из раны; игумения взяла масла и соли и, помолившись, помазала рану, а Юлия стала уговаривать Евпраксию:

– Пойди, госпожа моя, ляг на постель и отдохни, а я послужу госпожам сестрам.

Но Евпраксия отвечала:

– Жив Господь мой, не буду отдыхать, пока окончу послушание мое сестрам.

Все сестры много упрашивали ее отдохнуть, так как рана ее болит, но она не захотела отдыхать; она стояла и варила пищу, а из обеих ран струилась кровь; она не легла, пока не кончила прислуживать сестрам и в трапезе; только, окончив совсем свою службу, поздно вечером пришла она к своей постели. Бог, видя такое терпение ее, скоро исцелил ее раны, и она выздоровела. А диавол разрывался от зависти и еще раз попробовал погубить ее. Однажды она вошла зачем-то на высокое здание вместе с сестрами; диавол сбросил ее сверху вниз. Сестры, бывшие с ней, поспешили спуститься вниз по лестнице: они думали, что Евпраксия разбилась до смерти, упавши с такой высоты. А она поднялась с земли невредимая и шла им навстречу; на их вопрос, не разбилась ли она, она отвечала:

– Не знаю, как я упала и как встала.

И все славили Бога, сохранившего рабу Свою от смерти.

В другой раз, когда она варила для сестер зелень в котле и хотела отставить кипящий котел от огня, диавол подкосил ей ноги; она упала назад, а котел с кипящим кушаньем опрокинулся ей на лицо. Помощница ее Юлия закричала, что Евпраксия обварилась, и сбежались все бывшие поблизости сестры; а Евпраксия быстро поднялась с земли и сказала улыбаясь Юлии:

– Что ты наделала, сестра? понапрасну ты встревожила сестер и игуменью!

И все видели, что лицо ее невредимо, ничуть не обожжено. Игуменья заглянула в котел и увидела, что остатки кипятка на дне еще клокочут; тогда она спросила Евпраксию:

– Разве на тебя не попал кипяток?

– Жив Господь, – отвечала она, – я почувствовала словно холодную воду, а не кипяток на своем лице.

Удивилась игумения и сказала:

– Да сохранит тебя Бог до конца, дитя мое!

Потом старшим сестрам она сказала наедине:

– Видите, Евпраксия сподобилась благодати Божией: упала с крыши и не разбилась, облила лицо себе кипятком и осталась невредима.

– Видим, – отвечали сестры, – что Евпраксия истинная раба Божия и что хранит ее Господь: от стольких искушений спас Он ее.

В этот монастырь приходили из ближнего города и окрестных селений женщины – мирянки, приносили своих больных детей, а также приводили и бесноватых: Господь, как сказано было выше, подавал исцеление больным и изгонял бесов по молитве богоугодной игумении и сестер, живших по Божьи. Они собирались в церковь и устраивали совместные моления о разных больных, и те получали исцеление и возвращались домой здоровыми. была в том монастыре одна бесноватая, которую с юных лет ее мучил живший в ней лютый демон, князь других нечистых духов. Эта женщина была связана цепями по рукам и ногам; она скрежетала зубами, свистела, испускала пену и громко кричала, так что все пугались ее крика. Много раз игумения со старицами молилась в церкви Богу, чтоб отогнал Он беса от этой страдающей женщины, но молитвы их не были услышаны: по Божьей воле это оставалось для большого чуда и для показания святости невесты Христовой Евпраксии, как об этом будет сказано ниже. В этой женщине был такой лютый бес, что никто не мог к ней близко подойти; она была привязана в одной подвальной комнате к столбу, и пищу и питье ей подавали издали: привязывали посуду к длинной палке, клали туда хлеб, бобы и какую-либо зелень и протягивали к ней; а она часто, схватив посуду с палкой, бросала их в лицо подававших. Так держали ее долгое время в монастыре. Однажды привратница пришла к игумении сказать, что явилась в монастырь какая-то женщина и плачет, а с ней восьмилетний ребенок, расслабленный и глухонемой, и просит она помолиться об исцелении своего ребенка. Игуменья, зная по откровению от бога, что Евпраксии уже дана благодать исцелений и власть над нечистыми духами, призвала ее к себе и сказала:

– Пойди, возьми ребенка у матери, которая стоит у вором, и принеси сюда.

Она пошла и, увидев совсем расслабленного ребенка, глухонемого, сжалилась над ним, вздохнула и, перекрестив его, сказала:

– Бог, сотворивший тебя, да и исцелит тебя, дитя!

С этими словами она взяла его на руки и пошла с ним к игумении. Ребенок, пока она несла его на руках, тотчас исцелился, начал говорить и звать свою мать. Евпраксия, услышав, что ребенок заговорил, пришла в ужас и положила его на землю; а ребенок заговорил, пришла в ужас и положила его на землю; а ребенок встал и побежал к воротам, зовя мать. Привратница пошла и рассказала об этом игумении. Игумения тогда позвала к себе мать этого ребенка и сказала ей:

– Что же это, сестра, ты искушать нас пришла со здоровым ребенком?

– Владыка Христос свидетель мне, госпожа моя, – отвечала мать, – что до настоящего часа ребенок мой не говорил, не слышал, не действовал руками, ногами ступить не мог, а когда эта честная девица взяла его на руки, тотчас заговорил, выздоровел и начал ходить.

Тогда игумения сказала этой женщине:

– Милостью Христовой выздоровел у тебя ребенок, иди с миром и благодари Бога.

Когда женщина с исцеленным ребенком ушла, игумения сказала Евпраксии:

– Я хочу, дочь моя, чтоб ты кормила из своих рук ту страдающую беснованием сестру в нашем монастыре, если ты не боишься ее.

– Не боюсь, госпожа моя, – отвечала Евпраксия, – и если прикажешь, буду это делать.

После того Евпраксия взяла хлеба и вареной пищи в посуде и принесла к бесноватой; та тотчас заскрежетала зубами, бросилась на нее и, схватив посуду, хотела разбить. Евпраксия же, взяв ее за руку, сказала ей:

– Жив Господь, я повалю тебя на землю, возьму посох нашей госпожи игумении и буду жестоко тебя бить, чтоб ты больше не бесчинствовала!

Бесноватая увидела, что Евпраксия гораздо сильнее ее, – Господь укрепил рабу Свою, – испугалась и замолчала. А святая начала ласково увещевать ее:

– Сядь. сестра моя, – говорила она, – ешь, пей и не смущайся.

Та села, ела и пила и заснула. С этого времени перестали подавать ей пищу издали на палке, она брала ее из рук Евпраксии, и дивились все сестры. Если же когда бесноватая начинала смущаться, рваться и кричать, то сестры говорили ей:

– Замолчи, вот Евпраксия придет к тебе с посохом и прибьет тебя!

И тотчас бесноватая усмирялась и умолкала. Вышеупомянутую Герману опять стала грызть в сердце зависть; она говорила другим сестрам:

– Разве никого нет еще из сестер, кроме Евпраксии, которая бы носила бесноватой пищу; дайте мне хлеб, и я так же буду служить бесноватой, как и Евпраксия.

Она взяла хлеб и кутью, подошла к бесноватой и сказала:

– Возьми, сестра, поешь!

Бесноватая же крепко схватила ее, разорвала на ней одежду донага, заскрежетала на нее зубами, повалила ее на землю, села на нее и, навалившись, начала кусать и есть ее тело на плечах и шее. Раздался ужасный вопль, но никто не решался подойти к ней; тогда Юлия поспешила в кухню и сказала Евпраксии:

– Германа совсем погибает от бесноватой!

Прибежала Евпраксия, схватила бесноватую за руки и за шею, и так избавила Герману, всю израненную и окровавленную.

– Разве хорошо ты сделала, – обратилась Евпраксия к бесноватой, – так изранила сестру?

А она стояла, скрежеща зубами и испуская пену.

– Жив Господь, – прибавила Евпраксия, – с этого времени, если ты причинишь зло какой-либо сестре, я не пощажу тебя, а возьму у игумении посох и без жалости буду бить тебя.

Тогда та легла и замолчала.

На следующее утро рано пришла Евпраксия навестить больную. Оказалось, что она разодрала на себе все одежды и, сидя нагая на земле, собирала свой гной и ела. Сжалилась над ней блаженная Евпраксия и прослезилась; потом одела ее в другую одежду, принесла ей хлеба, воды, накормила и напоила ее. Возвратившись в свою келью, она весь день плакала тайно от сестер и молилась, чтобы Господь исцелил страдающую; так и всю ночь пробыла она в молитве, а Бог открыл ее молитву игумении; на утро игуменья позвала ее к себе и спросила:

– Дитя мое Евпраксия, почему ты скрыла от меня свою молитву о страдалице; если б ты мне сказала, и я бы потрудилась вместе с тобой.

– Прости меня, госпожа моя, отвечала Евпраксия, я видела ее в таких мерзостях и сжалилась над ней.

– Дочь моя, – сказала ей игумения, – мне нужно тебе кое-что сказать; но смотри, не возгордись. Вот Христос дал тебе власть изгнать того беса, и на всех других бесов дана тебе сила.

Услышав это, Евпраксия упала на землю, посыпала себе голову землей и восклицала, говоря:

– Как мне, окаянной и такой скверной, изгнать беса, если вы столько лет молились и не могли до сих пор этого сделать.

Игумения сказала:

– Дитя мое, это дело дожидалось тебя, чтоб узнали, какая великая награда приготовлена тебе на небе; не прекословь, исполни, что тебе приказывают.

Евпраксия пошла сначала в церковь, бросилась на землю перед образом Господа нашего Иисуса Христа, омочила землю слезами, прося помощи свыше. Потом, помня приказание игумении, она отправилась к бесноватой; за ней шли все сестры, чтобы посмотреть, что будет. Подошедши к больной, Евпраксия сказала:

– Исцеляет тебя Господь наш Иисус Христос, создавший тебя.

И осенила ее крестным знамением Бес закричал страшным голосом: "Что эта за лживая и скверная монахиня! Сколько лет уже я живу в этой женщине и никто меня не изгнал, а эта нечистая хочет изгнать!

– Не я тебя изгоняю, – сказала Евпраксия, – но Христос Бог мой, Жених мой!

А бес кричал:

– Не выйду, нечистая, у тебя нет силы меня выгнать!

– Я нечистая, отвечала святая, много во мне всякой скверны, как ты говоришь, но выйди из нее, тебе повелевает Христос Бог мой! А если не хочешь выйти, то я возьму посох у госпожи нашей игумении и буду бить тебя.

Бес долго возражал и всё не хотел выходить. Тогда Евпраксия взяла у игумении жезл и пригрозила ему, говоря:

– Выходи, а то буду бить тебя.

– Как же я выйду из нее, – возражал бес, – когда я заключил с ней условие и не могу его нарушить?

Святая ударила три раза жезлом со словами:

– Выйди из создания Божия, дух нечистый – Христос Господь повелевает тебе.

Зарыдал бес:

– Куда мне идти? – говорил он.

– Иди в тьму кромешную, – отвечала святая, и в вечный огонь, на бесконечную муку, приготовленную тебе и отцу твоему сатане и всем, исполняющим вашу волю.

Все сестры стояли и смотрели издали, не смея подойти. Так как бес не хотел выходить и всё спорил, то святая Евпраксия подняла глаза к небу и воскликнула:

– Господи Иисусе Христе! не постыди меня в этот час, чтоб не порадовался из-за меня нечистый бес!

И тотчас бес закричал громким голосом и вышел, а женщина стала с тех пор совсем здоровая. Евпраксия взяла ее с собой, обмыла, одела в чистую одежду и повела в церковь; там все вместе прославляли и благодарили Христа Бога. А Евпраксия с того дня стала отличаться еще большим смирением служила всем сестрам, как рабыня. Когда матери приносили в монастырь больных детей, игумения отсылала их к святой Евпраксии, а она, хотя и не хотела, но повинуясь приказанию начальствующей, исцеляла их благодатию Христовой.

Когда приближалось время блаженной кончины святой Евпраксии, игумении было откровение от Бога во сне, что невеста Христова уже призывается в небесный чертог; очень встревожилась игумения этим видением, – ей жалко было расставаться с любимой Евпраксией; она стала плакать и никому не хотела говорить о своем видении. Старицы, увидев, что она тужит и плачет каждый день, сначала не смели спросить ее, почему она так тужит; потом сами так опечалились ее печалью, что обратились к ней с вопросом:

– Скажи нам, госпожа наша, матушка, почему ты так печальна? у нас сердце разрывается, глядя на твою печаль и слезы.

– Не заставляйте меня открыть вам до завтра, – отвечала игумения.

– Жив Господь, сказали старицы, – если ты не откроешь нам, матушка, то очень опечалишь нас.

Тогда игумения сказала:

– Я не хотела вам говорить до утра, но, если уж вы так просите меня, то слушайте: нас покидает Евпраксия, – завтра уходит она из этой жизни. Но пусть никто из вас сегодня об этом не говорит ей, чтоб не смущать ее, – пусть она не знает этой тайны, пока не наступит ее время.

Услышав эти слова игумении, сестры горько расплакались: все очень любили Евпраксия и чтили, зная ее за великую угодницу Божию и истинную рабу и невесту Христову; лишиться ее для них была большая потеря. Одна из сестер услышала, что старицы плачут, проведала причину, побежала тотчас в пекарню и застала там Евпраксию вместе с Юлией за печением хлебов.

– Знаешь, госпожа, – сказала она, – игумения со старицами о тебе плачут.

Евпраксия и Юлия удивились этим словам и молча стояли. Потом Юлия сказала Евпраксии:

– Уж не упросил ли царя тот, твой бывший жених, взять тебя из монастыря силой, – не об этом ли скорбят игумения со старицами?

– Жив Господь мой Иисус Христос, – отвечала святая, – хоть все царства земные соберутся, не смогут принудить меня оставить Христа моего; однако, госпожа моя Юлия, поди, узнай повернее, о чем это плачут; очень мне неспокойно на душе.

Юлия пошла, стала у дверей и слушала, что говорят, а игумения в это время рассказывала старицам свое видение.

– Видела я, – говорила она, – двух честных мужей в светлой одежде; вошли они в монастырь и говорят мне: пусти Евпраксию, Царь ее требует; потом пришли другие два, еще светлее, и сказали: возьми Евпраксию и веди ее к Царю. Я тотчас взяла ее и повела; когда мы пришли к каким-то чудным воротам, – я их красоту и описать не могу, – они отворились сами собой, и мы вошли внутрь; там увидели нерукотворную палату, полную несказанного блеска, и высокий трон; на нем сидел сияющий Царь. Я не могла войти внутрь, а Евпраксию взяли и повели к Царю; она поклонилась Ему в ноги поцеловала его пречистые стопы. Я увидела там бесконечное множество ангелов и святых, и все стояли и смотрели на Евпраксию. Потом я увидела Матерь Божию, Пречистую деву Марию, Владычицу нашу; Она взяла Евпраксию и показала ей прекрасный чертог и приготовленный венец, сияющий славою и честию. И слышала голос, который говорил ей:

– Евпраксия! вот награда тебе и покой; но теперь иди, а через десять дней приходи и будешь наслаждаться этим всем бесконечные века.

Так рассказывала игумения старицам о своем видении, а сама плакала и, наконец, сказала:

– Вот нынче десятый день с тех пор, как я видела, и завтра Евпраксия преставится.

Услышав это, Юлия стала бить себя в грудь и пошла в пекарню с плачем и рыданием. Увидала ее плачущую Евпраксия и сказала:

– Заклинаю тебя Сыном Божиим, скажи мне, что ты слышала, что так плачешь?

– Я плачу, – отвечала она, – потому, что сегодня мы расстаемся с тобой: я слышала от великой госпожи нашей, что завтра ты скончаешься.

Евпраксия, как услышала это, тотчас лишилась сил и упала на землю, словно мертвая. Юлия сидела над нею и плакала.

Потом Евпраксия сказала Юлии:

– Дай мне руку, сестра моя, подними меня и отведи меня в дровяной сарай; там положи меня.

Юлия так и сделала. Евпраксия лежала на земле, плакала и говорила Господу:

– За что, Владыка, ты погнушался мною, странницей, сиротой? За что презираешь меня? теперь бы мне время трудиться и бороться с диаволом, а Ты теперь берешь у меня душу! Смилуйся надо мной, рабой Твоей, Господи, и оставь меня по крайней мере на один этот год, чтоб мне покаяться в грехах моих, потому что не покаялась я, нет у меня добрых дел и нет у меня надежды на спасение. Умершим нет покаяния, ни слез, и не мертвые хвалят Тебя, Господи, и не сходящие в ад, но живые благословляют имя Твое святое; дай мне один год, как бесплодной смоковнице.

Когда она так рыдала, одна из сестер услыхала, пошла и сказала игумении со старицами:

– Кто рассказал ей, спросила игумения, о нашем разговоре и смутил ее душу? не запретила ли я вам сообщать ей эту тайну, пока не придет ее час? Что вы наделали! Прежде времени смутили ее! Пойдите, приведите ее сюда!

Когда привели святую, она упала в ноги игумении, говоря:

– Отчего не сказала ты мне, матушка, что близка моя кончина; я бы поплакала о моих грехах! И вот теперь я отхожу без надежды на спасение: нет у меня благих дел. Пожалей меня, владычица моя, помолись обо мне Богу, чтоб Он дал мне пожить один год, дабы мне покаяться в грехах. Я отхожу без покаяния и не знаю, какая тьма обымет меня и какая мука ожидает меня.

Игумения на это сказала ей:

– Жив Господь, дочь моя Евпраксия, нетленный Жених твой Христос удостоил тебя небесного царствия и приготовил тебе прекрасный чертог и венец вечной славы.

И начала игумения рассказывать ей всё свое видение о ней и так утешала ее, вселяя в ее душу надежду; кроме того она просила Евпраксию помолиться о ней Богу, чтоб Он и ее сподобил такой же участи. Евпраксия, лежа у ног игумении, занемогла: сначала у ней сделался озноб, а потом жар объял ее.

– Возьмите ее, – сказала тогда игумения сестрам, и внесите в молельню, приходит ее час.

Ее взяли, положили в молельню и сидели возле нее, скорбя и плача до вечера; вечером игумения приказала сестрам принять пищи, а при Евпраксии остаться одной Юлии, так как та никогда не оставляла ее. Юлия затворилась с нею и пробыла до утрени. Она просила Евпраксию:

– Сестра, не забудь меня перед Господом! Вспомни, что я не расставалась с тобою; вспомни, что и грамоте я научила тебя; вспомни, что и к подвигу я побуждала тебя; умоли Христа, чтобы Он и меня взял с тобою!

С наступлением утра увидела игумения, что Евпраксия уже при последнем издыхании, и послала Юлию к сестрам сказать:

– Идите, проститесь в последний раз с Евпраксией: она кончается.

Собрались сестры, стали прощаться с ней, плача и говоря:

– Помяни нас, сестра, во царствии Христовом!

Она же не могла говорить и молчала. После всех пришла и та, которую Евпраксия избавила от мучившего ее беса; она целовала руки ее со слезами и говорила:

– Эти святые руки много послужили мне недостойной ради Бога, ими отогнан был от меня мучивший меня диавол.

Евпраксия же ничего ей не отвечала, и сказала игуменья:

– Разве не жаль тебе этой сестры, Евпраксия, она так плачет, а ты ничего не скажешь ей?

Евпраксия взглянула на эту сестру и сказала:

– Что ты беспокоишь меня, сестра, оставь меня в покое, я при кончине уже; но бойся Бога, и Он сохранит тебя!

Потом, посмотрев на игумению, она сказала:

– Молись за меня, матушка, так как трудно душе моей в эту минуту.

И все сестры с игуменией стали молиться о ней и, когда, кончив молитву, сказали аминь, предала честную и святую свою душу в руки Божии святая и преподобная невеста Христова Евпраксия. Прожила она тридцать лет 5 . Много плакали над ней сестры, погребли ее подле матери ее и прославляли Бога за то, что сподобил их иметь в своей среде такую богоугодную сестру и проводить ее к Богу. Юлия же не покидала ее гроба в течение трех дней, плача и рыдая, а на четвертый день пришла к игумении веселая и радостная и сказала:

– Помолись обо мне, матушка; меня уже зовет Христос, Которого умолила за меня госпожа Евпраксия быть вместе с нею.

Сказав это, она простилась со всеми сестрами и скончалась на пятый день. Ее похоронили возле гроба святой Евпраксии. Через тридцать же дней преподобная игумения диаконисса Феодула созвала сестер и сказала им:

– Выберите себе мать вместо мне, которая бы могла управлять вами: меня зовет Господь; много молила Его обо мне госпожа Евпраксия, чтоб Он учинил меня вместе с нею и Юлией: Юлия вместе с Евпраксией также сподобилась чертога небесного; к ним отхожу уже и я.

Сестры все радовались за Евпраксия и Юлию, что они вошли в радость Господа своего, и молились, чтоб Он и их сподобил той же участи. О матери же, оставляющей их, плакали они и выбрали себе начальницей одну из сестер, по имени Феогнию. Ее позвала к себе перед кончиной игумения и сказала ей:

– Ты знаешь хорошо весь порядок и устав монастырской жизни, заклинаю тебя Пресвятою Единосущною Троицей, не приобретай для монастыря никаких имений, ни богатств, чтоб не занимать ум сестер земными заботам, чтоб из-за земных они не лишились благ небесных, но пусть они, оставив без внимания всё временное, получат вечное.

А сестрам она сказала:

– Вы знаете жизнь святой Евпраксии. Подражайте ей, чтоб вместе с нею сподобиться чертога небесного.

Потом она, простившись со всеми в последний раз, велела ввести себя в молельню, затворить двери и никому не входить к ней до завтра. Наутро рано вошли к ней сестры и нашли ее скончавшейся о господе и с плачем погребли ее подле святой Евпраксии. С того времени никого более не хоронили на том месте; а от честных мощей этих угодниц Божиих бывало много чудес: подавалось исцеление всяких болезней, изгонялись бесы, которые громко кричали:

– О, Евпраксия! ты и по смерти побеждаешь и изгоняешь нас!

Таковы были жизнь и подвиги преподобной Евпраксии, которая сподобилась небесной славы. Постараемся и мы подражать ей: будем приобретать смирение, послушание, кротость, трудолюбие, терпение, чистоту ее и целомудрие, чтоб и нам ее молитвами оказаться достойными вечных благ, радости и пребывания с ангельскими ликами, – чтоб сподобиться нам наслаждения славой Господа нашего Иисуса Христа в Царствии Его небесном всеми святыми в бесконечные веки, аминь.

____________________________________________

1 Феодосий Великий – император 379-395 гг.

2 Византия – мегарская колония, основанная в 658 г. до Р. Хр. на европейской стороне Босфора; замечательная по своим удобствам бухта золотого рога и господствующее положение на узком проливе, соединяющем Черное море с Мраморным, обеспечивали за ней важное торговое и промышленное значение. Император Константин Великий, оценив выгоды положения Византии, перенес сюда (в 330 г.) столицу Римской империи, благодаря чему Византия приобрела всемирно-историческое значение; она прервала связь с прошлым и стала называться Константинополем, Новым Римом.

3 Литра – мера веса около фунта.

4 Диакониссы были уже во времена Апостолов. Апостол Павел в послании к Римлянам (16:1) упоминает о Фиве, бывшей "служительницею церкви Кенхрейской"; в послеапостольское время о диакониссах упоминают часто соборы (I Всел., пр19; IV Всел., прав. 15; VI Всел., прав, 14), а также отцы и учители церкви и императоры в своих законах (Юстиниан, новел. 3, 6 и 123). В диакониссы сначала избирались преимущественно девы, а из вдов лишь "верные и благоговейные, бывшие замужем только один рай" (Пост. Апост., кн. VI, 18); но при императоре Юстиниане дозволено было избирать из тех и других и притом ранее 40 лет, хотя действительное служение поручалось им по достижении этого возраста. (IV Всел, пр. 15; Юстиниан новел. 123); лишь женщины, отличавшиеся благочестивою жизнью, сразу назначались в диакониссы без всякого испытания. Обязанности диаконисс заключались в следующем: 1) они приготовляли женщин к крещению, 2) помогали служителям церкви при самом крещении женщин, 3) исполняли разные поручения епископа касательно женщин, – посещали больных и впавших в несчастия, 4) наблюдали за благочинием в храме среди женщин и детей.