ОБЩЕНИЕ Здоровый ребенок. Он хорошо понимает других людей, проявляет интерес к самым различным сторонам человеческих отношений. Все вокруг волнует его, ничто не проходит мимо него.С самого раннего детства видны его коммуникативные проблемы, связанные с неуверенностью в

ОБЩЕНИЕ Особенно ярко проявляется комплекс неполноценности при общении с окружающими. Подросток–астеник тянется к сверстникам, скучает без них, но и устает от их общества.«Они не любят формального общения в шумной компании и предпочитают ей общение с близким другом.

ОБЩЕНИЕ В общении астеник проявляет чувствительность к чужому мнению, признание прав окружающих на фоне собственного уничижения, стремление занимать низшие ступени в любых иерархических построениях.Циклотимик, испытывая привязанность, любовь, даже страсть, все равно

Общение Вы, конечно, не хотите знать, что ваш муж приятно проводит время с другой женщиной, тем более обнаружить, что она привлекательна или умна. И все же придется пройти через это, чтобы узнать о том, с кем имеете дело, и заставить его усомниться в правильности своего

ПОНЯТИЕ «ОБЩЕНИЕ». ОБЩЕНИЕ КАК КОММУНИКАЦИЯ Общение свойственно всем высшим живым существам, но на уровне человека оно приобретает самые совершенные формы, становясь осознанным и опосредствованным речью. В общении выделяются аспекты содержания, цели и

Общение Когда дети выходят на уровень целенаправленного общения, их социальные навыки начинают формироваться так же, как у всех остальных. В более ранних главах мы уже обсуждали, как добиться длинных цепочек взаимодействия, в ходе которого вы с ребенком будете

Невротическая личность и личность с расстройствами характера Есть еще два важных противоположных типажа. Личность, которая испытывает слишком сильную неуверенность в своей способности совладать с ситуацией и чрезмерную тревогу при попытках обеспечить свои базовые

Сказать не означает услышать. Услышать не значит понять. Понять не значит согласиться. Согласиться не значит применить. Применить не значит удержать,

К. Лоренц

Кем является человек в процессе общения? Могут ли люди жить и находиться вместе? Действительно ли они только то и делают, что колют друг друга словно дикобразы, которые обнимаются, как считал Артур Шопенгауэр, и уничтожают сами себя, обмениваясь в общении выдыхаемым азотом, как писал П.А. Чаадаев?

А, может, люди на самом деле являются такими, как их видел Вольтер, - насекомыми, поедающими друг друга на маленьком комке грязи (то есть земли).

Исчерпывающее представление о сущности человека и его двойственную природу, обусловливающих отношение людей друг к другу, высказал гениальный французский ученый и философ Же.В. Ламарк.

"Относительно его (человека) склонностей, то в одних случаях, руководствуясь здравым смыслом и высокоразвитым умом, она выявляет самые благородные из них: непоколебимую любовь к истине, к различным основательных знаний, к добру во всех его проявлениях, к справедливости, чести и проч.; но под влиянием эгоизма ее наклонности приобретают дурного и низменного характера, у него развивается постоянное стремление к обману и насилию, злорадство от осознания причиненных им неприятностей, огорчений и даже жестокости. Человек, ослепленная эгоизмом, становится недостаточно предусмотрительным даже в том, что касается ее собственных интересов (курсив наш. - Авт.): вследствие склонности извлекать наслаждение из того, что находится в ее распоряжении, словом-вследствие беззаботного отношения к будущему и равнодушия к подобным к себе она сама как бы способствует уничтожению средств к самосохранению и тем самым истреблению своего рода... Подчиняясь своим страстям, не обращая внимания на указания опыта, он находится в состоянии постоянной войны с себе подобными, везде и под любым предлогом истребляя их... Можно, пожалуй, сказать, что назначение человека якобы состоит в том, чтобы уничтожить свой род, сделав перед тем земной шар непригодным для проживания (курсив наш. - Авт.)

Приходится с грустью констатировать, что все эти негативные склонности человека во всей "красоте" и разнообразии проявляются прежде всего в общении. Неприятным открытием является то, что, как выясняется, в XXI веке. люди европейской цивилизации так и не научились общаться. Сами представления о общения, распространенные среди людей, - упрощенные, туманны и основаны на нездоровых потребностях, реализация которых угрожает самому человеку потерей стабильности и равновесия. Люди общаются, движимые прежде всего одиозной потребностью в самоутверждении, стремлением влиять на окружение согласно своих запросов, которые зачастую, мягко говоря, непривлекательными, а то и порочными.

В современной психологии выделяют следующие основные функции общения: передача информации, организация совместной деятельности и развитие межличностных отношений. Однако, учитывая то, что современная цивилизация и культура пропитаны духом индивидуального соперничества, общение в таких условиях выполняет скорее функцию угнетения, чем объединение людей.

Итак, человек должен перейти на иной, принципиально отличный от имеющегося, творческий уровень общения, и первое, что она должна сделать для перехода к уровню творческого общения, - научиться представлять себе такое общение.

Австрийский психолог и мыслитель Виктор Франкл усовершенствовал теорию "общение - встреча", впервые предложенную Мартином Бубером. В его понимании общение-встреча означает взаимоотношения "Я" и "Ты", которые по самой своей природе могут быть установлены только на человеческом личностном уровне. М. Бубер обнаружил центральное место, которое занимает общение, - встреча в жизни человеческого духа, и определил это жизнь, по сути, диалог между "Я" и "Ты". Однако, по мнению В. Франкла, истинный диалог не возможен, если не касаются измерения логоса (смысла). На самом деле такой диалог - не что иное, как взаимный монолог, всего лишь взаимное самовыражение. Здесь не содержатся качества человеческой реальности, а ее В. Франкл трактует как стремление к смыслу, который ждет осуществления, влечение к человеку, которого можно полюбить. Без сомнения, любовь распространяется от общения-встречи, поскольку общение-встреча осуществляется на человеческом, а любовь - на личностном уровне. Общение-встреча в самом широком смысле дает нам осознать партнера как человека, а любовь к ней демонстрирует нам более - ее сущностную уникальность.

Таким образом, теория. Франкла означает надлежащее отношение к партнеру на человеческом и личностном уровне: здесь партнер воспринимается не как "объект", а как другой и одновременно равноценный субъект. Это исключает отношение человека к человеку только как к средству достижения той или иной цели. На человеческом уровне человек не "использует" другого человека; люди встречают, находят друг друга прежде всего как люди. На личностном уровне личность находит личность, и это является любовью к партнеру. Общение-встреча сохраняет видение в партнере человека, любовь обнаруживает его уникальность как личности.

Истинное общение-встреча базируется на самотрансценденції, стремлении к сути, к смыслу, к другому человеку, которого можно полюбить, а не просто на самовыражении.

По своей якнайглибшою сути, мы испытываем потребность в чем-то большем, чем мы сами, в чем-то таком, перед чем могли бы трепетать. Без трансценденции к трансперсонального (то есть выхода за пределы собственного эго) мы остаемся апатичными, нігілістичними (нигилизм - полное отрицание всего общепринятого, полный скептицизм), лишенными надежды, или даже психологически дискомфортными, вплоть до невроза.

Человек, по большому счету, обнаруживает себя не в самосозерцании, а в столкновениях с миром, в неустанной направленности вовне, на что-то или на кого-то, на дело или на человека, на идею или на личность. Человек открывает свое "Я" не только, точнее не столько путем интроспекции, то есть самонаблюдения за своими процессами и состояниями, сколько за другого, в процессе общения и взаимодействия. Как писал Н. Бубер, "Я становлюсь собой лишь через мое отношение к Ты". Чтобы познать тайну "Я", надо произнести "Ты", без самозахистів, без иллюзий и стереотипов, произнести это волшебное "Ты", как впервые в жизни, ничего не вспоминая и не прогнозируя, освободившись от желаний и расчетов, воспринимая другого как самоценность бытия в чистом виде, бытия как такового. Только через соучастие в бытии других живых существ личность обнаруживает смысл и основание собственного бытия (Н. Бубер). Человеческая сущность налицо только в общении, во взаимодействии, в единстве человека с человеком, которая одновременно опирается на реальность различия "Я" и "Ты". "Хочется мечтать о образ идеала человеческого бытия, где разные не уничтожают друг друга через свое отличие, а ищут ц и радуются ей", - писал Ф. Достоевский.

Человек здесь не для того, чтобы наблюдать за собой и показывать себя; она здесь, среди других, для того, чтобы уступая собой, предлагать себя, познавая и любя, отдавать себя, и в этом акте самопожертвования проявлять себя настоящую, еще неопознанное, а не ту, избитую, которая обычно представляет себя через заученные роли, пытаясь угадать, на какую из ее многочисленных ролей сегодня есть запрос на "рынке" человеческих отношений.

Божество проживает в том, кто любит, а не в том, кого любят.

Микеланджело

Только в общении человек раскрывается по-настоящему. К человеку можно подойти и его можно раскрыть-точнее помочь, или заставить его самого раскрыться (довольно часто без этого невозможно обойтись) только путем общения. Только в общении, во взаимодействии человека с человеком раскрывается и человек в человеке как для других, так и, что очень важно, для себя самой! Можно даже сказать, что в общении "Я" не столько раскрывается, сколько рождается, но уже в новой ипостаси.

в то же Время человек по своей якнайглибшою сути является и непостижимой, иррациональной. Именно по этой причине она может быть предметом только живого видения, духовного созерцания, но отнюдь не абстрактного познания. Поэтому нашей миссией в отношении человека должно стать стремление найти и увидеть в ней человека, почувствовать человека в человеке, а не добывать из нее какой-то рационализированный экстракт, который в большей степени отражает не то, что на самом деле есть в человеке лучшего, а то, что мы в ней захотели увидеть, опираясь на свои субъективные соображения. В каждом человеке есть какое-то "героическое ядро", что не всегда поддается оформлению в четкие рациональные понятия. О это ядро в себе человек и сам не подозревает; выявить это ядро, добыть из тени ее глубинное "Я" в истинную реальность может помочь только другой человек, утверждая в этом реальной, а не виртуальной жизни ее настоящую, неискаженную личностную основу, лишая ее всего ходульного, закостенелого, помогая ему таким образом подняться над самой собой. Эта тема - лейтмотив основных романов Ф. Достоевского.

Человек, какой бы она не была, никогда не найдет всей полноты только в себе самой. Без признания и утверждения себя другим человек не в состоянии принять саму себя такой, какой есть; без хотя бы одного, двух глубоких контактов, человек не может состояться как личность, не сможет завершить " себя, дописать свой образ. Именно поэтому она всегда ориентирована на других, хотя и не всегда в полной мере осознает это, только вместе с кем-то она может чувствовать себя человеком. Она как будто открывает для себя, что может состояться как личность в полном смысле этого слова только с другим человеком и через другую; более того, без этого она даже рискует своим психическим здоровьем.

По большому счету, именно то другой помогает нам по-настоящему разобраться в том, кто мы есть на самом деле, помогает нам "пип" наконец-то со своей эгоистической скорлупы и больше никогда туда не возвращаться. В человеческих отношениях на самом деле важным является не то, насколько и как ты любишь человека; решающее значение имеет прежде всего то, кем ты есть рядом с этим человеком, что ты значишь для нее, а она для тебя.

Выше мы говорили о том, что целью настоящего, то есть творческого, общение есть влечение к человеку как к равноценного "мне" партнера, которого можно полюбить через осознание и переживание его сущностной уникальности. Однако, чтобы полюбить человека, живого человека, а не воображаемый образ, надо чтобы она спряталась, а чуть покажет свое лицо-пропала любовь. Как символ, как образ, человек может быть для нас и приятной, и привлекательной, и даже интересной, поскольку именно в такой ипостаси навевает нам захватывающие иллюзии. Здесь уместно отметить, что мы всегда влюбляемся только в образ, созданный нами самими; только ему, а не реальному человеку мы преданы всем сердцем, только он и держит нас в плену, пока что-то в ее поведении, на что мы до тех пор почему-то не обращали внимание, не заставит нас прозреть, после чего все иллюзии относительно этого человека начинают (правда, "с большой неохотой") потихоньку улетучиваться.

Если судить о любви по обыденным ее проявлениями, то она больше похожа на вражду, чем на дружбу.

Ф. Ларошфуко

Итак, любить людей абстрактной любовью легко, а полюбить конкретного живого человека - трудно, если вообще возможно. "Почему так происходит?" - спросим мы себя. То ли от плохих качеств, от того, что такова уж человеческая природа? Относительно - можно любить ближнего и даже иногда издали, но вблизи почти никогда. Любоваться им можно, но не любить.

Что делает невозможным любовь одного человека к другому? Эгоистические желания, которые укоренились в человеческом сердце. Засліпленість разнузданным эгоизмом, своими страстями и желаниями, - вот все, что составляет сущность человеческой натуры. Борьба за выживание - единственное, чем она по-настоящему переживает.

Современный человек - настолько пожадлива существо, что, кажется, и все мыслимые законы были изобретены ею только для того, чтобы оградить себя от других. Себялюбие современного человека удовлетворяется только в "себе самой", а на всем постороннем останавливается, как пчела на цветке, которая пытается извлечь из нее пользу. Современный человек буквально погрязла в сліпості. Она никак не может осознать, что ее "эго", которое требует, чтобы все было, как оно пожелает, - это разрушительная сила, которая на самом деле может вызвать катастрофические последствия, если ее не осознать и вовремя не остановить. Кроме того, эта господствующая сила чрезвычайно ограничивает жизненное пространство человека и примітизує ее образ жизни, фактически превращая его в жизни гусеницы.

Что такое человек? Чего стоит человек? После того, что я видел, у меня до конца жизни не вникнут в отношении нее недоверие и всеобъемлющая тревога.

При условии господства такого положения вещей каждый порядочный человек неизбежно обречен если не на изоляцию, то на одиночество, потому что с миром, где царят тщеславие, предрассудки, ослепляющий эгоизм и мелочный расчет, очень трудно уживаться, а со временем терпеть его становится просто невозможно. У человека, который в своем поведении соотносится лишь с разумом, истиной, благородными чувствами, - у такого человека очень мало точек соприкосновения с подобным сообществом. Сам по себе мир, в котором ей приходится сосуществовать с другими, дает мало аргументов для оптимизма, поскольку он почти полностью погряз во лжи, невежестве, жестокости, ненависти, как паук в паутине. Именно поэтому каждая неординарная личность пытается находиться подальше от чада человеческого, что давит на нее, словно предгрозовое воздуха. Счастье свое такой человек ищет и находит только в себе самой, ибо больше не в чем. Все, что есть в человеке прекрасного, может найти для себя достойную пищу только в созерцании "небесного" наедине с самим собой.

Больше всего его розкріпачувало отдаление от людей, и единственное, чего он хотел, - прочь, прочь от людей. Он ушел от людей единственно для собственного удовольствия, лишь для того, чтобы быть близко к самому себе. Он купался в собственном существовании, которое ни на что не відволікалося, и признавал это замечательным.

П. Зюскинд

самая Сильная на свете человек, который остается одиноким, ибо при таких условиях она, во-первых, зависит только от самой себя, а во-вторых, способна обезопаситься от уязвимости; только в одиночестве можно быть свободным, что фактически означает ни что иное, как быть самим собой. Кто не любит одиночества, тот не любит свободы, да и, в конце концов, не любит себя. Кроме всего, преимущество одиночества заключается в том, что она предоставляет широту взглядам человеку и высоту ее полету. В конечном итоге все беды человеческие проистекают от невозможности или нежелания быть одинокими.

в то же Время одиночество сносная только для людей неординарных, поскольку только они способны заполнять ее собой, своими мыслями, "дочерьми своего духовного мира", как их называл А. Бальзак. Уединенную жизнь в мире их идей предоставляет таким людям и удовольствие, и радость, и покой, умиротворение и блаженство, которые непонятны для окружающих.

Один идет к ближнему, потому что ищет себя, а другой - потому что хотел бы потерять себя. Ваша дурная любовь к самим себе делает для вас из одиночества тюрьму.

И поскольку одиночество для таких людей подобна смерти, они бегут от нее. Они пытаются заполнить этот вакуум в любой способ-работа, алкоголь, секс, компьютер, а также используя других людей для улучшения своего настроения и самочувствия. Даже такие понятия, как любовь и дружба, они стремятся использовать для утверждения себя как личности, точнее того, что они выдают за личность. Под прикрытием этих святых понятий они стремятся прежде всего удовлетворение прихотей своего болезненного самолюбия. И вся эта возня в конечном итоге сводится к тому, чтобы только не остаться один на один с настоящей реальностью внутреннего "Я", ибо она страшна в своей непривлекательности, поскольку является ни чем иным, как плохо замаскированной пустотой. Для обычного человека пустота звучит как приговор.

Но одиночество, если бы такие люди были способны посмотреть на вещи по-другому, - это лучшая школа общения, необходимое условие воссоединения человека с внутренними источниками ее духовных сил. И пока человек не научится общаться с собственной душой, со своим внутренним миром, она ни с кем не сможет общаться полноценно.

Кто может идти к источнику, не должен идти к кувшину.

Л. да Винчи

В повседневной жизни объемы общения человека превосходят возможности ее адекватного восприятия и реагирования. Под давлением негативных социальных стереотипов, которые формировались в течение длительного времени, люди теряют ощущение ценности, неповторимости каждого человека и каждого мгновения человеческого общения.

Поэтому на повестке дня сегодня должен стоять такую задачу: поиск путей, средств расширения возможностей межличностного, прежде всего творческого, общения, способного привести людей к большему пониманию ими друг друга, по крайней мере в том, что касается их мирного сосуществования, несмотря на различия между ними; скорее наоборот, различия только привносят интерес и интригу в отношения между людьми. Но для этого нам надо прежде всего отставить наше эгоистическое "Я", которое искажает наш взгляд на все, с чем мы сталкиваемся. Если мы сможем отказаться от того, что нам диктует наше эго, - а это прежде всего наша абсолютная убежденность в своей правоте, иногда даже вопреки здравому смыслу, наше желание во всем доминировать, любой ценой сохранить свое лицо, - то, возможно, нам удастся достичь взаимопонимания с другими людьми, или хотя бы сближения позиций по основным вопросам.

И в завершение следует еще раз напомнить, что в этом мире процветают открытые системы: достаточно сравнить озеро, в которое втекают и из которого вытекают реки, со стоячим болотом, и все станет понятным.

Текст предоставлен правообладателем http://www.litres.ru

«Формирование личности ребенка в общении.»: Питер; СПб.; 2009

ISBN 978–5–388–00493–2

Аннотация

В книге представлены наиболее значимые произведения выдающегося отечественного психолога М. И. Лисиной: монография «Проблемы онтогенеза общения», цикл статей, посвященных влиянию общения на развитие психики и личности ребенка, а также работы по психологии младенчества. Книга дает целостное представление о концепции генезиса общения и позволяет понять роль общения в развитии ребенка на разных этапах онтогенеза.

Издание адресовано психологам, педагогам, студентам и всем, кто интересуется проблемами детства и общения.

Мая Ивановна Лисина Формирование личности ребенка в общении Об авторе

Мая Ивановна Лисина (1929–1983)

При имени Маи Ивановны Лисиной прежде всего вспоминаются мощный магнетизм ее личности, ее огромное обаяние. Все, кто знакомился с этой женщиной, испытывали неодолимое желание сблизиться с нею, прикоснуться к тому особому «излучению», которое исходило от нее, заслужить ее одобрение, приязнь, стать для нее нужным. Это испытывали не только люди ее поколения, но в особенности те, кто был моложе ее. И хотя общение с Маей Ивановной, прежде всего научное, было не всегда простым и легким, никто и никогда не раскаивался в том, что стремился к нему. Видимо, это происходило потому, что всякий, кто попадал в орбиту тех или иных контактов с нею, не только чем–то значительно обогащался, но и приподнимался в собственных глазах. Она обладала редкой способностью увидеть лучшее в человеке, дать ему почувствовать (или понять), что он владеет уникальными особенностями, возвысить его в собственных глазах. При этом Мая Ивановна была очень требовательна к людям и бескомпромиссна в оценках их поступков и достижений. И эти две особенности гармонично сочетались в ней и в ее отношении к людям, выражая в целом ее уважение к ним.

Можно сказать, что встреча с этим человеком становилась событием в жизни каждого, кого судьба сводила с нею.

Мая Ивановна Лисина, доктор наук, профессор, известный не только на Родине как крупный ученый, родилась 20 апреля 1929 г. в Харькове, в семье инженера. Отец был директором Харьковского электролампового завода. В 1937 г. он был репрессирован по клеветническому доносу главного инженера завода. Однако, несмотря на пытки, он не подписал предъявленного ему обвинения и был в 1938 г. освобожден в момент смены руководства НКВД. Его назначили директором завода на Урале. Позже, после войны 1941–1945 гг., его перевели в Москву, и он стал начальником главка одного из министерств страны.

Жизнь бросала девочку Маю, одну из троих детей Ивана Ивановича и Марии Захаровны Лисиных, из большой отдельной квартиры директора завода в Харькове к дверям квартиры, опечатанной НКВД; из Харькова на Урал, в большую семью не очень доброжелательных родственников; потом в Москву, опять в отдельную квартиру и т. д.

Во время Отечественной войны погиб горячо ею любимый девятнадцатилетний брат, сгоревший в танке.

Окончив школу с золотой медалью, Мая Ивановна поступила в Московский университет на психологическое отделение философского факультета. В 1951 г. она окончила его, получив дипломом с отличием, и была принята в аспирантуру Института психологии АПН РСФСР к профессору Александру Владимировичу Запорожцу.

В начале 50–х гг., еще молодым, умер отец Маи Ивановны, и на плечи 22–летней аспирантки легли заботы о слепой матери и младшей сестре. Мая Ивановна достойно выполняла свой долг дочери и сестры, главы и опоры семьи.

Защитив в 1955 г. кандидатскую диссертацию по теме «О некоторых условиях превращения реакций из непроизвольных в произвольные», она стала работать в Институте психологии, где прошла путь от лаборанта до заведующего лабораторией и отделом возрастной психологии.

Ушла из жизни Мая Ивановна на взлете, в расцвете научных сил, 5 августа 1983 г., прожив всего 54 года.

Уважение к ней как к ученому и Человеку всегда было огромным: ее мнением дорожили и ее ученики, и маститые ученые.

Сложная и трудная жизнь не сделала Маю Ивановну мрачным, суровым, нелюдимым человеком. Ни к кому другому не подходило более, чем к ней, высказывание: «Человек создан для счастья, как птица для полета». Она жила с мироощущением счастливой женщины, ценившей жизнь во всех ее проявлениях, любившей общество друзей, веселье. Ее всегда окружали люди, и она всегда была центром любого коллектива, несмотря на тяжелые болезни, которые порой приковывали к постели надолго.

Но главными в жизни М. И. Лисиной были наука и труд. Необыкновенные трудолюбие и трудоспособность обеспечили развитие многочисленных талантов, которыми ее щедро наградила природа. Все, что делала Мая Ивановна, она делала великолепно, блистательно: была ли это научная статья или научный доклад; были ли это пироги к застолью или сшитое ею самой платье к празднику, или что–то еще. Она знала несколько языков (английский, французский, испанский, итальянский и др.), владела ими свободно, постоянно совершенствовала свои знания в этой области. Ее родной русский язык был необыкновенно ярок и богат. Поражало ее воображение, которому могли позавидовать фантасты, тонкое чувство юмора.

Всех умений Маи Ивановны не перечислить. Диапазон ее интересов был широк и разнообразен. Она была хорошим знатоком русской и зарубежной литературы, как классической, так и современной, классической и легкой музыки, хорошо играла на пианино… и т. д. Если к этому добавить дружелюбие, приветливость и душевную щедрость Маи Ивановны, то станет понятным, почему так тянуло к ней всех, кого судьба сводила с нею.

Значимость прожитой человеком жизни во многом определяется тем, как она продолжается после его смерти, тем, что он оставил людям. М. И. Лисина «приручила» к себе и через себя к науке многих. И всегда была «в ответе за тех, кого приручила» как при жизни, так и уйдя из нее. Она оставила ученикам и коллегам для разработки, уточнения и развития свои мысли, идеи, гипотезы. До настоящего времени ведется, и уверена, что много лет спустя будет вестись их научная апробация не только ее ближайшими сотрудниками, но все более широким кругом ученых. Плодотворность научных идей М. И. Лисиной базируется на их подлинной фундаментальности и острой жизненной актуальности.

Идеи и гипотезы М. И. Лисиной касаются различных аспектов психической жизни человека: от формирования произвольной регуляции вазомоторными реакциями до зарождения и развития духовного мира личности с первых дней жизни. Широкий диапазон научных интересов М. И. Лисиной всегда сочетался у нее с глубиной проникновения в существо исследуемых явлений, с оригинальностью решения встающих перед психологической наукой задач. Этот далеко не исчерпывающий перечень достоинств Маи Ивановны как ученого будет неполным, если не отметить ее страстное отношение к научному исследованию, как теоретическому, так и экспериментальному, ее полную поглощенность им. В этом плане ее можно было бы сравнить с пылающим и никогда не затухающим костром, который воспламенял приближающихся к нему азартом научного поиска. Работать вполсилы рядом и вместе с М. И. Лисиной было невозможно. Она отдавала себя науке всю и неуклонно, даже жестко, требовала этого и от других. Коллеги, работавшие вместе с нею и под ее руководством, восхищенные красотой ее творчества, также загорались радостью научного труда. Наверное, в некоторой степени и поэтому почти все ее ученики верны не только памяти М. И. Лисиной как яркой личности в науке, но и прежде всего ее идеям, ее научному наследию.

Практически всю свою научную жизнь М. И. Лисина посвятила проблемам детства, первым семи годам жизни ребенка, от момента его прихода в этот мир до поступления в школу. В фундаменте научного поиска и практических разработок в этой области психологии лежала ее истинная и горячая любовь к детям и желание помочь им в овладении сложным миром людей и предметов, а также идея о том, что только доброе отношение к ребенку может привести к становлению гуманной личности и обеспечить расцвет всех его творческих возможностей. Поэтому в поле пристального внимания М. И. Лисиной было выявление научных основ наиболее эффективных методов воспитания детей, растущих в разных условиях: в семье, детском саду, доме ребенка, детском доме, интернате. Важнейшим фактором успешного продвижения ребенка в психическом развитии она при этом считала правильно организованное общение взрослого с ним и отношение к нему с первых же дней как к субъекту, к неповторимой, уникальной личности.

Во всех исследованиях М. И. Лисина исходила из реальных жизненных проблем, связанных с развитием ребенка, шла от них к постановке обобщенных и фундаментальных научных психологических вопросов, вызванных этим, и от их решения – к формированию новых подходов в организации воспитания детей, растущих в разных условиях. Эти звенья единой научно–практической цепи во всех исследованиях, выполненных самой М. И. Лисиной и под ее руководством, были тесно увязаны между собой.

Многие проблемы детства, особенно остро вставшие в нашем обществе в последнее время, были уже несколько лет тому назад не только обозначены М. И. Лисиной, но и в определенной мере разработаны: ею были высказаны гипотезы и соображения о подходах к их решению. Имеется в виду, например, проблема становления активной, самостоятельной, творческой и гуманной личности ребенка с первых месяцев и лет его жизни, формирования основ мировоззрения у подрастающего поколения и др.

М. И. Лисина обогатила детскую психологию рядом оригинальных и глубоких идей. Ею создан новый раздел в детской психологии: психология младенческого возраста с выделением микрофаз в развитии детей этого возраста, определением ведущей деятельности, основных психологических новообразований, с раскрытием формирования основ личности у детей этого возраста (так называемых ядерных личностных образований), становления субъектности у ребенка, с рассмотрением основных линий развития компетентности младенцев и роли младенческого опыта в дальнейшем психическом развитии ребенка.

М. И. Лисина одной из первых в психологической науке подошла к изучению общения как особой коммуникативной деятельности и первая последовательно разработала концептуальную схему этой деятельности. Деятельностный подход к общению позволил выделить и проследить во взаимосвязи друг с другом отдельные линии его возрастных изменений. Разные стороны общения оказались при этом подходе объединенными тем, что составляли соподчиненные структурные элементы единой психологической категории – категории деятельности. Стало невозможным ограничиваться лишь регистрацией внешней поведенческой активности, потребовалось увидеть в действиях ребенка акты, составляющие единицы деятельности и имеющие внутреннее наполнение, психологическое содержание (потребности, мотивы, цели, задачи и т. д.). А это, в свою очередь, открыло возможности направить исследование на выявление на каждом уровне развития целостной картины общения в ее содержательных качественных особенностях, сосредоточиться на анализе потребностно–мотивационной стороны общения детей с окружающими людьми.

Мая Ивановна была первой среди психологов, кто провел систематический и углубленный анализ генезиса общения у детей: его качественные этапы (формы), движущие силы, взаимосвязь с общей жизнедеятельностью ребенка, его влияние на общее развитие детей, а также пути этого влияния.

Подход к общению как к коммуникативной деятельности позволил определить специфические особенности его у детей первых семи лет жизни в двух сферах их контактов с окружающими людьми – со взрослыми и сверстниками, а также увидеть особую роль каждой из них в психическом состоянии и становлении личности ребенка.

Изучая влияние общения ребенка с окружающими людьми на его психическое развитие, М. И. Лисина внесла существенный вклад в разработку общей теории психического развития, раскрыла важные его механизмы, представила общение как определяющий его фактор.

В связи с исследованием путей влияния общения на общее психическое развитие ребенка Мая Ивановна подвергла углубленному и детальному изучению самосознание ребенка первых семи лет жизни: его содержание на разных возрастных этапах этого отрезка детства, динамические характеристики, роль в его развитии индивидуального опыта ребенка, а также опыта общения со взрослыми и другими детьми. В ходе организованных ею исследований апробировались гипотезы: об образе себя как о продукте коммуникативной деятельности ребенка, как о целостном эффективно–когнитивном комплексе, эффективная составляющая которого, абстрагированная от знания ребенка о себе, в онтогенезе выступает как самооценка ребенка, а когнитивная – как представление его о себе; о регулирующей деятельность и поведение ребенка функции образа себя; об опосредствовании им таких сторон развития ребенка, как его познавательная активность и т. д.

В понимание самооценки и представления о себе ребенка Лисиной были внесены новые и оригинальные моменты. Самооценка ребенка трактовалась, будучи отделенной от когнитивного компонента образа себя, более узко, чем это принято в психологии. Важнейшей характеристикой самооценки стала не количественная ее сторона (высокая–низкая) и не соответствие ее реальным возможностям ребенка (адекватная–неадекватная), а качественные особенности с точки зрения ее состава и окраски (положительная–отрицательная, полная–неполная, общая–конкретная, абсолютная–относительная). Представление же о себе (то есть знание) рассматривалось как более или менее точное, так как в основе его построения лежат конкретные факты, либо верно отраженные индивидом, либо искаженные им (завышенные или заниженные).

Экспериментальное изучение генезиса образа себя позволило М. И. Лисиной с позиции концепции об общении как коммуникативной деятельности наметить новую плоскость структурного анализа этого сложного психологического образования. Она выделила, с одной стороны, частные, конкретные знания, представления субъекта о своих возможностях и способностях, составляющих как бы периферию его образа себя, а с другой – центральное, ядерное, образование, через которое преломляются все частные представления субъекта о себе. В центральном, ядерном, образовании содержится непосредственное переживание себя как субъекта, личности, в нем берет начало общая самооценка. Ядро образа обеспечивает человеку переживание постоянства, преемственности и тождества самому себе. Периферия образа – ближе или дальше отстоящие от центра участки, куда приходят новые конкретные сведения человека о себе. Центр и периферия находятся в постоянном и сложном взаимодействии между собой. Ядро определяет аффективную окраску периферии, а изменения на периферии ведут к перестройке центра. Это взаимодействие обеспечивает разрешение возникающих противоречий между новым знанием субъекта о себе и прежним его отношением к себе и динамическое рождение нового качества образа себя.

В поле научных интересов М. И. Лисиной оказалась также и проблема взаимоотношений. В контексте деятельностного подхода к общению взаимоотношения понимались ею (как и образ себя) как продукт, или результат, коммуникативной деятельности. Взаимоотношения и общение неразрывно связаны: отношения возникают в общении и отражают его особенности, а затем оказывают влияние на протекание общения. В ряде исследований, выполненных под руководством М. И. Лисиной, было убедительно показано, что именно общение, где предметом взаимодействия партнеров (предметом коммуникативной деятельности) является человек (а не организация продуктивных видов деятельности или сама продуктивная деятельность), выступает психологической основой избирательных отношений между людьми, в том числе и между детьми.

Изучение влияния общения на общее психическое развитие ребенка привело М. И. Лисину к выяснению роли коммуникативной деятельности в становлении познавательной активности. Понятие познавательной активности связывалось ею с концепцией деятельности: и познавательной, исследовательской, и с коммуникативной, общением. В системе познавательной деятельности познавательная активность занимает, по М. И. Лисиной, структурное место потребности. Познавательная активность не тождественна познавательной деятельности: активность – это готовность к деятельности, это состояние, которое предшествует деятельности и ее порождает, активность чревата деятельностью. Инициативность является вариантом активности, проявлением ее высокого уровня. Познавательная активность в некотором смысле тождественна познавательной потребности. Признавая несомненное значение природной основы познавательной активности, М. И. Лисина подчеркивала роль общения как важнейшего фактора развития познавательной активности в детские годы. Она была убеждена (и основанием для того были многочисленные наблюдения и экспериментальные данные, полученные ею самой, а также ее коллегами и учениками) в том, что общение с окружающими людьми определяет количественные и качественные особенности познавательной активности ребенка тем больше, чем меньше возраст ребенка и чем сильнее, следовательно, отношения со старшими опосредствуют отношение детей со всем окружающим миром.

Пути воздействия общения на познавательную активность весьма сложны. М. И. Лисина считала, что на разных ступенях детства механизмы влияния общения на познавательную активность неодинаковы. По мере развития детей влияние общения на познавательную активность все больше опосредствуется личностными образованиями и формирующимся самосознанием, на которые, в первую очередь, накладывают свой отпечаток контакты с другими людьми. Но благодаря подобному опосредствованию значение общения лишь усиливается, а его эффект становится все более прочным и долговременным.

К исследованиям, направленным на изучение влияния общения на общее психическое развитие ребенка, примыкают и работы, посвященные становлению внутреннего плана действия, возникновению и развитию речи у детей, готовности их к школьному обучению и др.

В работах, посвященных внутреннему плану действия, апробировалась гипотеза о том, что способность действовать в уме имеет свои истоки в самом раннем возрасте, что она осуществляется в определенной форме уже на втором году жизни и что важным фактором ее развития является общение детей со взрослым, решение задач которого требует от ребенка совершенствования перцептивных умений и оперирования образами людей и предметов. Механизмы действия во внутреннем плане появляются раньше в общении и лишь впоследствии распространяются на взаимодействие ребенка с предметным миром. С дальнейшим развитием внутреннего плана действий у детей связана и их готовность к школьному обучению в широком смысле этого слова. Формирование в дошкольном возрасте внеситуативных форм общения со взрослым способствует становлению у детей принципиально нового уровня действий во внутреннем плане – логических операций с понятиями и динамических преобразований высокосхематизированных образов–моделей. Увеличивающаяся под влиянием внеситуативных форм общения способность действовать в уме опосредствует развитие других сторон психики ребенка, таких, например, как произвольность регуляции поведением и деятельностью и др.

Оригинальным и не имеющим аналогов в мировой психологической науке является цикл исследований о возникновении и развитии речи у детей, выполненных по замыслу и под руководством М. И. Лисиной. Здесь в основу было положено рассмотрение речи как составного элемента структуры коммуникативной деятельности, занимающего в ней положение действия, или операции (средства общения), связанного с остальными ее составляющими, обусловленного ими, и в первую очередь содержанием потребности в общении. Это делало возможным предположение о том, что речь возникает из потребности в общении, для его нужд и в условиях общения лишь тогда, когда осуществление коммуникативной деятельности ребенка становится невозможным без овладения этим особым средством. Дальнейшее обогащение и развитие речи происходит в контексте усложнения и изменения общения ребенка с окружающими людьми, под влиянием преобразования встающих перед ним коммуникативных задач.

Изучение общения как фактора психического развития повлекло за собой исследование в контексте коммуникативной деятельности ребенка с окружающими людьми почти всех аспектов его психики: развитие звуковысотного и фонематического слуха; избирательность восприятия речи в сравнении с физическими звуками; чувствительность к фонемам родного языка в сравнении с фонемами чужого; избирательность восприятия изображений человека в сравнении с изображениями предметов; особенности запоминания и образов памяти объектов, включенных и не включенных в общение ребенка со взрослым; действия в уме с образами предметов и людей; развитие положительных и отрицательных эмоций у детей с разным опытом общения; становление субъектности у детей, растущих в разных условиях; характер избирательности во взаимоотношениях дошкольников и т. д. Материалы, полученные в десятках исследований, выполненных самой М. И. Лисиной и ее коллегами и учениками под ее руководством, позволили создать общую картину психического развития ребенка от рождения до 7 лет в общении со взрослым и сверстниками.

Исследование общения как фактора психического развития неизбежно требовало также сопоставления детей, имеющих полноценные по количеству и содержанию контакты с близкими людьми, с воспитанниками домов ребенка и детских домов, растущих в условиях дефицита общения со взрослым. Собранные в сравнительных исследованиях данные позволили установить факты задержек в психическом развитии детей, воспитывающихся в закрытых детских учреждениях, и определить наиболее уязвимые в этом отношении «пункты» в психике детей разного возраста: отсутствие основных новообразований и эмоциональная уплощенность у младенцев; задержки в развитии познавательной активности и речи, а также нечувствительность к воздействиям взрослого у детей раннего возраста и т. д.

По мнению М. И. Лисиной, «общение имеет самое прямое отношение к развитию личности у детей, так как уже в своей самой примитивной, непосредственно–эмоциональной, форме оно приводит к установлению связей ребенка с окружающими людьми и становится первым компонентом того «ансамбля», или «целокупности» (А. Н. Леонтьев), общественных взаимоотношений, который и составляет сущность личности». Предложенный М. И. Лисиной подход к изучению формирования личности в контексте общения основан на общеметодологической концепции, разрабатывавшейся в отечественной психологии Б. Г. Ананьевым, А. Н. Леонтьевым, В. Н. Мясищевым, С. Л. Рубинштейном. Ее отправным пунктом является представление о личности «как совокупности общественных отношений». В психологической плоскости, в отношении к отдельному индивиду, это понятие интерпретируется «как совокупность отношений к окружающему миру» (Э. В. Ильенков). Применительно к проблемам онтогенетического развития личности это положение конкретизируется в представлении о личностных образованиях как о продуктах, возникающих у ребенка: отношения к себе, к окружающим людям и предметному миру. М. И. Лисина высказала предположение, что возрастное развитие личности ребенка определяется складывающимися у него в практической деятельности и общении типами этих отношений. Она полагала, что центральные личностные новообразования в онтогенезе возникают в пунктах взаимного пересечения и преобразования одновременно всех трех линий отношений.

Перечисленных аспектов и направлений исследований, осуществленных М. И. Лисиной за сравнительно недолгую научную жизнь, хватило бы, чтобы составить имя не для одного, а для нескольких ученых, и немалого масштаба. Если учесть при этом, что почти во всех исследовавшихся ею сферах психики ребенка Мая Ивановна открывала неизвестные до нее грани и резервы развития, то станет очевидным, что она была ярким явлением в психологической науке и событием в жизни каждого, кого судьба сводила с ней. Вызывали восхищение ее блестящий и оригинальный ум, безграничное трудолюбие, абсолютная научная честность и бескорыстие, широта знаний и неустанный творческий поиск. Щедро одаренная от природы, она преумножила свой талант неустанной работой, безоглядно отдавая людям при этом все, чем владела в науке: идеи, методы исследования, время и труд. М. И. Лисина создала школу в детской психологии, представители которой и сегодня продолжают по мере сил и возможностей начатое ею дело.

Ее идеи разрабатываются как у нас в стране, так и за рубежом. В настоящей книге представлены далеко не все работы М. И. Лисиной. В ней собраны лишь те из них, которые были посвящены проблемам значения общения ребенка со взрослым и сверстниками для его психического и личностного развития. Этой проблеме детской психологии она посвятила большую часть своей научной деятельности и ею занималась до последнего часа.

Заинтересованный читатель может отыскать работы М. И. Лисиной по другим психологическим проблемам, опираясь на список ее публикаций, находящийся в конце книге.

А. Г. Рузская, кандидат психологических наук

Связь личности и общения закономерно вытекает из характеристик процесса формирования личности. В отличие от персоналистов, считавших, что личность конкретного человека формируется изолированно от общества путем духовного самоусовершенствования, или от экзистенциалистов, провозгласивших оторванный от общественной жизни свободный выбор «заброшенного в мир индивида» , отечественная психология рассматривает личность как объект общественного развития. Развивая формулу Маркса о Петре и Павле, Л. С. Выготский писал, что «личность становится для себя тем, что она есть в себе, через то, что она прежде являет свое в себе для других. Это есть процесс становления личности. Отсюда понятно, почему с необходимостью все внутреннее в высших функциях было внешним: т.е. было для других тем, что ныне есть для себя» . Таким образом, личность есть «совокупность общественных отношений, перенесенных внутрь и ставших функциями личности и формами ее структуры» .

Содержательную характеристику личность получает через систему «общественных функций-ролей», усваиваемых в процессе социализации . При этом, как указывает Г.М.Андреева, личность и системы социальных связей (взаимодействий) не есть две изолированные самостоятельные сущности, находящиеся одна вне другой, так как личность является одновременно и продуктом, и активным созидателем социальных связей, субъективным фактором общения как по отношению к обществу в целом, так и к непосредственному окружению. «Нельзя сначала изучить личность, а лишь затем вписать ее в систему социальных связей... Исследование личности есть всегда другая сторона исследования общества» .

Истории Маугли, Тарзана, Каспара Гаузера и другие примеры случаев воспитания человеческого детеныша вне человеческого общения показывают, что впоследствии становится невозможным научить их воспринимать окружающее и реагировать на него специфическим для человека образом. Обладая индивидуальной психикой, личностью эти существа не обладают. «Только общение, знаковая среда, окутавшая человеческого младенца, превращают его “сырую” психику в личность. И личность тут же приступает к своему главному делу: к знакообмену с этой средой, с другими личностями» .

Вначале реакции ребенка на неодушевленные и одушевленные объекты недифференцированы и представляют собой «элементарное нерасчлененное целостное поведение, из которого впоследствии рождаются внешние действия и социальное поведение» . Таким образом, можно говорить об общих социальных корнях общения, деятельности, сознания и личности человека. Все поведение ребенка опосредовано его общением со взрослым. Крик младенца, бросание игрушки - все это вызов взрослого на общение. Как пишет Д. Б.Эльконин, с определенного момента развития ребенок - «это всегда два человека: Он и Взрослый» .

Структура изначального взаимодействия определяет структуру внутреннего поля значений (вербальных и невербальных), с помощью которых человек воспринимает действительность именно как «человеческую социальную действительность и соответствующим образом строит свое поведение» [ 139]. В процессе общения и совместной деятельности со взрослым ребенок познает не только названия, но и оценки и вступает в мир смыслов, открывает значения предметов действительности «для себя», т.е. их личностные смыслы, что составляет необходимый этап в становлении его личности, в реализации его духовной жизни и в целом человеческой сущности. Формируясь в общении, личность затем становится субъективным фактором общения, т. е. определяет его характер и эффективность.

«По мере развития детей влияние общения на познавательную активность все более опосредуется личностными образованиями и формирующимся самосознанием, на которые в первую очередь накладывают свой отпечаток контакты с другими людьми. Благодаря подобному опосредованию значение общения лишь усиливается, а его эффект становится все более глубоким и долговременным» .

Таким образом, именно через общение общественные отношения превращаются в один из аспектов личности. «Общение выступает как реализация личностью общественных отношений и способ построения личности» . В общении формируется и обогащается самосознание личности как «социальное знание, перенесенное внутрь» (по Выготскому), формируются мотиваци- онно-потребностная сфера, личностные смыслы жизни . «Дело не только в том, что мое отношение к себе опосредовано моим отношением к другому (формула К. Маркса о Петре и Павле), но и в том, что мое отношение к самому себе опосредовано отношением ко мне другого» . В. А.Ядов считал целесообразным структурировать потребности по уровням включения личности в различные сферы социального общения.

Уровень зрелой личности определяется объемом ее общественных связей, глубиной осознания своих отношений с другими . Это подразумевает внутреннее соотнесение своей деятельности с деятельностью других, восприятие конкретной деятельности в контексте более широкой деятельности. Многообразие связей личности с обществом, с различными социальными группами и индивидами, ее круг общения определяют интраиндивидуальную структуру личности, т.е. комплексы личностных свойств, которые, в свою очередь, тесно связаны с интериндивидуальной структурой того социального целого, к которому принадлежит личность, ее собственной средой развития (по Б. Г. Ананьеву). С другой стороны, сформировавшиеся и устойчивые личностные свойства, регулируют объем и меру активности социальных контактов личности, т.е. оказывают влияние на среду развития данной личности. «На любом уровне и при любой сложности поведения личности существует взаимозависимость между: а) информацией о людях в межличностном общении; б) коммуникацией и саморегуляцией поступков человека в процессе общения; в) преобразованием внутреннего мира самой личности» .

Важное значение в социальных контактах приобретает феномен «субъективной значимости другого человека» . Этот феномен, проявляющийся и формирующийся в общении, предполагает осознание и переживание человеком ценности для него другой личности. Экспериментальное исследование этого феномена А. А. Бодалевым и его учениками показало, что при субъективной важности для человека сферы межличностного общения позитивно значимые другие воспринимаются и понимаются им с точки зрения свойств, способствующих общению, т.е. фиксируются качества личности, способствующие общению, в отношении именно этих свойств происходит отождествление с позитивно значимым другим. Соответственно негативно значимые другие воспринимаются (и не принимаются) с точки зрения свойств, препятствующих общению. Было показано также, что субъективно значимые личности сильнее, чем субъективно нейтральные, влияют на отношения человека к действительности, на формирование его потребностей, удовлетворяемых в общении с субъективно значимой личностью. (Заметим в скобках, что гипертрофированная зависимость от значимого другого характеризуется как инфантилизм личности.) Данные этих исследований очень хорошо иллюстрируют интимную связь личности и общения. Другим экспериментальным подтверждением этой связи является возможность диагностики структуры личности и ее социальной роли через лексико-семантические и морфологические особенности вербального поведения субъекта . Даже отвергающее или адекватное отношение к ребенку было диагностировано с помощью лингвистического анализа речи будущих матерей .

Другой стороной этой связи является более глубокое познание и структурирование собственного внутреннего мира , вплоть до решения ранее неразрешенных ценностных и мотивационных конфликтов, формирование в процессе общения интегральной оценки себя, своей ценности в данной референтной группе, своего социально-коммуникативного ранга, во многом определяющих самооценку и уровень притязаний личности; «...поскольку в общении всегда есть момент познания человека человеком и одновременно еще большего познания каждым из них самого себя, а также момент переживаний, вызываемых одним человеком у другого, то общение всегда оказывается сильнейшим средством формирования у человека отношения к другим людям, а также к самому себе» .

Л.Н.Толстой описал в одной из своих книг, как он обрел однажды чувство своего Я : «Однажды я подумал: а вдруг я не такой, как все, - и мне стало страшно. Потом я подумал: а вдруг я такой, как все, - и мне стало еще страшнее» .

Бицентрическая психологическая структура жизненного мира может сохраняться даже тогда, когда другого значимого для нас человека фактически рядом нет. Механизм этого феномена заключается в «персонализированности», идеальной представленности субъекта в деятельности и сознании других, отвечающей потребности человека «быть личностью» . Способность индивида «быть субъектом преобразования поведения и сознания окружающих через свою отраженность (“персонализированность”) в них» характеризует особое «системное», по А. Н. Леонтьеву, качество индивида, т.е. личность.

Я сохраняет ощущение своей неделимости и отделенности только через восприятие Другого, познаваемого в общении, через переживание его внутреннего мира, через опосредование Другим. Человек смотрится в Другого, как в зеркало, но и сам становится зеркалом для Другого. Целостность человека - это «постоянный континуум... между тем, как он себя воспринимает, и тем, как он полагает, что другие воспринимают его и ожидают от него» . В процессе общения субъект приучается смотреть на себя глазами другого человека. Иначе говоря, все психические процессы диалогичны по своей природе, т.е. включают (в скрытой форме) какие-то элементы структуры общения, и (по Марксу) социальное начало заключено не вне, а внутри личности говорящего субъекта. Недаром еще Платон определял рассудок как внутренний диалог души с собой.

Специфика человеческого общения заключается и в том, что, каковы бы ни были формы и задачи общения, человек всегда стоит перед выбором между альтернативными способами объединения индивидуальных усилий и тем самым - перед проблемой организации межличностного общения . Для того чтобы возникла потребность в общении, оно должно стать проблемой . Эта психологическая характеристика человеческого общения отражает внутреннюю природу личности человека, ибо быть личностью - значит обладать свободой выбора и осуществлять выборы, диктуемые внутренней необходимостью .

Близко к этому понятие интенциональности: только интенцио- нальные сообщения можно считать коммуникацией . В таком случае «сообщение следует рассматривать как продукт множества коммуникативных интенций, а структуру сообщения - как продукт множества целей, упорядочиваемых в процессе порождения. Соответственно порождение сообщения - это процесс, включающий следующие этапы:

• 1) порождение цели (интенции) сообщения;
• 2) в случае необходимости несовместимые или противоречащие друг другу цели согласуются и корректируются, и выбирается стратегия сообщения;
• 3) выбирается содержание сообщения для актуализации этой стратегии и создания потенциального сообщения (которое на данном этапе может быть изменено и отредактировано);
• 4) реализация сообщения в вербальном и невербальном поведении» .

Мотивы деятельности субъекта и особенности его личности определяют избирательность и активность общения: в одной ситуации человек оказывается коммуникабельным, в другой - замкнутым .

Коммуникативная направленность и овладение вербальными и невербальными средствами общения становятся орудием формирования и выражения собственной индивидуальности, своей личности и дают этой личности не только знания того, как действовать и получать новые знания (savoir-faire и savoir-apprendre), но и знания того, как быть личностью (savoir-etre ). Как сказал французский писатель Е.Жабэ в своем учебнике по теории общения, «мы оба говорим на одном языке; но Вы используете его для того, чтобы сказать, кто Вы есть, а я - для того, чтобы узнать, кто я есть» .

В. И. Вернадский по аналогии с другими оболочками Земли: литосферой, биосферой, атмосферой - ввел понятие «ноосферы» (от древнегреческого noos - разум), созданной деятельностью творческой мысли человечества, совокупного разума. В. И. Вернадский упрощенно объяснял это так: если бы Земля вместе со всеми нами сейчас исчезла, на ее месте осталось бы нечто вроде облака; это облако - продукт нашей коллективной интеллектуальной и духовной деятельности. Эта теория несколько перекликается с предположением о том, что где-то в просторах Вселенной коммуникация соединяет друг с другом небесные тела, и метафора Лермонтова «и звезда с звездою говорит» обретает, таким образом, новый неожиданный смысл . Живое не может существовать вне биосферы. Но человек в отличие от других видов живых существ как личность не может существовать вне ноосферы, вне социальной энергии, возникающей на основе межличностных отношений. Невольно приходит на ум мысль Гёте о том, что только все человечество в целом является истинным человеком, и субъект ощущает себя счастливым, только ощутив свою принадлежность к целому. В этом смысле «личность существует как уникальный, только человеку присущий инструмент обретения родовой сущности» . Д.Гранин писал, что в эпоху ядерной энергии понятие ноосферы приводит к трансформации человеческого сознания: «Уменьшается “Я” и увеличивается “Мы”. Думать надо о “Мы”. Не “Они” и “Мы”, а только “Мы”. Вся ноосфера - это Мы» . Можно думать, что путь к такой трансформации лежит через формирование семейного «Мы», затем «Мы» школьного и других коллективов и групп межличностного общения.

Тесная связь между структурами личности и процессом общения как в онтогенезе, так и в процессе функционирования зрелой личности (актуалогенезе) позволяет постулировать, что нарушения возможностей общения должны неизбежно привести к изменениям личности, неадаптивному ее поведению на внутри- и межличностном уровне. И наоборот, патология личности не может, как нам представляется, не повлиять на коммуникативные возможности субъекта. Причем связь изменений личности и нарушений общения будет, вероятно, носить качественно различный характер в зависимости от того, какое звено процесса общения (операционально-техническое, мотивационное или звено контроля) будет преимущественно нарушено.

Из анализа развития личности в онтогенезе известно, что развитие ребенка характеризуется чередованием преимущественного развития операциональных возможностей деятельности, в том числе коммуникации, и преимущественного развития мотива- ционно-потребностной сферы. Динамическое единство этих двух сторон характеризует зрелую личность . Однако и у взрослого человека, как показал Б.С.Братусь , может возникать несоответствие операциональных возможностей деятельности возросшим потребностям, ощущение собственной несостоятельности. В. Н. Мясищев называл это противоречием между тенденциями и возможностями личности, внешними и внутренними требованиями человека к себе и жизни к нему или противоречиями между личностью и значимыми для нее сторонами действительности. Это несоответствие может быть двух типов: недостаточное развитие операциональных возможностей, приводящее к понижению самооценки (такая проблемная ситуация может быть разрешена в результате обучения или развития адекватных механизмов психологической защиты), и отставание мотивационной стороны (экзистенциональный вакуум, по Франклу), разрешаемое в процессе поиска и (или) осознания субъективного смысла жизни. Как известно, переживание есть форма активности по разрешению проблемной ситуации, возникших противоречий. Как правило, в норме эти противоречия продуктивно разрешаются, достигается внутренняя гармония, и проблемная ситуация становится точкой роста личности. Непродуктивный и нерациональный пути решения проблемной ситуации («уходы в лакуны», по Братусю и др. ) приводят к возникновению различных типов невротических защитных реакций, вплоть до развернутой картины невроза, или ухода в различного рода фанатические хобби, религию, мистику и другие формы деятельности, не поддающиеся стандартным (хорошо -плохо) оценкам окружающих. При этих вариантах социальной дезадаптации, как правило, сужается и специфическим образом отбирается круг общения, значимость которого неадекватно завышается, чтобы обеспечить удовлетворяющую субъекта самооценку. Негативистский тип разрешения проблемной ситуации (отказ от решения) обычно характеризует различные аномалии личности и (или) отклоняющееся поведение (алкоголизм, наркомания и пр.). Разновидностью негативистского типа разрешения проблемной ситуации можно считать случаи подмены объективных результатов реально осуществляемых действий субъективными эмоциональными ощущениями и состояниями с помощью, например, алкоголя, т.е. иллюзорно-компенсаторной деятельности . Сточки зрения рассматриваемой проблемы взаимосвязи личности и общения важно подчеркнуть, что и в этом случае не- гативистского типа разрешения проблемной ситуации алкоголикам необходимо общение, ибо искомые субъективные состояния обычно не достигаются пьющим человеком в одиночку .

Во всех случаях невозможность самостоятельного разрешения противоречия между операциональной и мотивационной сторонами деятельности приводит к остановке в росте личности и к нарушению всей системы ее межличностных отношений и общения в целом. Для разрешения этих противоречий, как правило, недостаточно благоприятного изменения жизненных обстоятельств, но необходимо специальное психотерапевтическое воздействие по коррекции неадекватных способов психологической защиты и выработке продуктивных способов разрешения противоречий между операциональной и мотивационной сторонами деятельности. Все это делает актуальным исследование различных аспектов и форм подобных нарушений, опираясь на методологию системного подхода к строению и нарушению психических функций, с тем чтобы выявить психологическую специфику различных по природе и феноменологии нарушений общения, рассматриваемых под углом зрения их взаимосвязи и взаимообусловленности с изменениями личности, и разработать эффективные методы их преодоления.